Рыцарь Хаген - Вольфганг Хольбайн

— Ну и что?

— Стражник на башне сообщил мне о вашем с Данквартом прибытии, и я отправился наверх, чтобы найти тебя. Но меня опередила Кримхилд.

— Вот как? — Хаген едва мог говорить, ладони его вспотели.

— Я видел вас, — продолжал Гунтер, — Ты ее любишь.

— Конечно, люблю. Она ведь дочь Уты и твоя сестра. Я жизнь за нее отдам.

— Нет, Хаген, не пытайся скрыть истину. Ты любишь ее как мужчина женщину. И любил всегда, — Он покачал головой, — Ох, Хаген, неужели мы с тобой не настолько близки, что ты не решился явиться ко мне прежде, чем возник этот нибелунг? Неужели ты думаешь, что я тебя не понял бы? Почему ты молчал, Хаген? Зачем ты дотянул, когда стало уже поздно?

Хаген застонал. Зачем теперь еще сильнее бередить его рану, вместо того чтобы унять боль?

— Почему? — повторил Гунтер.

— Я… ничего не знал.

— Но теперь знаешь.

Хаген кивнул. Говорить он не мог.

— И несмотря ни на что, послезавтра будешь спокойно смотреть, как Ксантенец поведет ее под венец?

— Да.

— Но ты еще можешь получить ее, — тихо сказал Гунтер.

Хаген задохнулся:

— Что ты такое говоришь! Я…

— Ты можешь ее получить, — повторил Гунтер. — Я король Вормса и вправе решать, кому отдать руку сестры.

Вскочив с места, Хаген повернулся и пошел к выходу. Одним прыжком Гунтер оказался рядом.

— Я не шучу, Хаген! Кримхилд будет твоей! Убей Зигфрида — и бери ее в жены.

Хаген ответил ему пощечиной.

Как он добрался обратно, Хаген не помнил. Смутно припоминалась лишь встреча с Гизелером возле двери его комнаты, но говорил ли он с ним и о чем? Захлопнув за собой дверь, Хаген повалился на кровать. Нет, все это происходило не с ним, он не мог совершить такое.

«Ты можешь получить ее, Хаген».

Ни о чем ином он думать не мог.

Как же отчаялся Гунтер, если решился предложить ему такое! Как глубоко проник страх в его душу, если он отваживался помыслить об этом.

Лишь на секунду он попытался себе представить, что было бы, согласись он на предложение Гунтера. Прикончить Зигфрида и заключить Кримхилд в объятия…

Нет, об этом запрещено было и мечтать — не то что думать всерьез. Вскочив, он принялся расхаживать по комнате, остановился у окна. Во дворе ключом кипела жизнь. Гизелер в ярко-красном плаще выделялся из толпы воинов Гунтера, стоявших возле конюшен в ожидании, когда им оседлают лошадей. Гул голосов напоминал жужжание огромного улья.

Он отвернулся — картина всеобщего веселья раздражала — и подошел к столу. Как всегда поутру, чьи-то заботливые руки принесли в комнату кувшин свежего вина. Обычно Хаген не прикасался к нему, но сейчас налил себе полный кубок и в несколько глотков жадно осушил его.

В дверь постучали, негромко, но настойчиво. Хаген и не думал открывать, он лишь вновь наполнил кубок и повернулся к окну. Боль, раздиравшую грудь, даже вино не способно было унять.

Стук не повторялся. Хаген оглянулся на дверь. Перед ним стоял Альберих. Тяжелый засов покоился на месте, дверь была заперта.

— Как… как ты попал сюда, альб?

Ехидная улыбка скользнула по хитрой мордочке:

— Ты, как всегда, любезен, Хаген из Тронье. Так-то ты встречаешь друга, с которым не виделся три месяца!

Боль в груди внезапно сменилась приступом ярости. Хаген замахнулся. Альберих отскочил назад.

— Я еще раз спрашиваю: как ты сюда попал? — зарычал Хаген.

Альберих вздохнул.

— С каких это пор меня могут остановить запертые двери, Хаген? — все так же насмешливо продолжал он. — Это я могу еще раз задать вопрос: неужели ты всегда так приветствуешь старых друзей? Ты уже целых два дня в Вормсе и ни разу не спросил обо мне. Ты что, меня избегаешь? Или не хочешь встречаться ни с кем вообще? Или, может, избегаешь самого себя?

— С каких это пор мы стали друзьями?

— Я, кажется, спас тебе жизнь или не так? — сказал Альберих. — И твоему брату тоже, если мне не изменяет память. Разве это нельзя назвать дружеской услугой?

От ярости Хаген сжал кулаки:

— Что тебе нужно здесь, альб? Ты опять явился мучить меня?

Альберих покачал головой. Откинув капюшон, он внимательно взглянул на Хагена:

— Я явился затем, чтобы открыть тебе глаза. Что же должно случиться, чтобы ты наконец понял, как нужно действовать?

Хаген уставился на него невидящим взором. В душе его пробуждался к жизни чудовищный демон, с каждым мгновением становясь все сильнее и сильнее, потому что он питался болью — животворным эликсиром.

Альберих кивнул головой:

— Ты должен бороться, Хаген. Бороться так, как никогда еще тебе не доводилось.

— Но… но против кого? — Хаген едва ворочал языком.

— Не прикидывайся, Хаген. — Альберих рассердился. — Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Как только закончатся свадебные торжества, Зигфрид вызовет тебя на поединок.

— Я… не дал ему повода, — пробормотал Хаген. Он пошатнулся и схватился за край стола, чтобы не упасть.

Альберих будто ничего не замечал.

— Ты отлично знаешь, что он найдет причину для ссоры, Хаген. Так что не прикидывайся дураком — это можешь делать перед Гунтером. Но здесь мы одни.

— Исчезни, — простонал Хаген. — Я… я не хочу.

— Чего ты не хочешь? — фыркнул гном. — Со мной разговаривать? Или выслушать правду? — Он вцепился Хагену в рукав. — Когда же ты наконец поймешь? Зигфрид одержал полную победу, понимаешь? — Альберих дернул его за руку. — И через два дня все здесь будет принадлежать ему.

— Но все и так давно ему принадлежит, — пробормотал Хаген.

— Пока еще нет. Еще не поздно, Хаген! Пока их брак с Кримхилд не заключен, ты еще можешь остановить его.

Хаген прикрыл глаза:

— Как я его остановлю, Альберих? Зигфрид…

— …в десять раз проворнее и в сотню раз сильнее тебя, — перебил Альберих. — Но все равно ты можешь его одолеть. Ты единственный, кто способен с ним справиться. И Зигфрид это знает. Почему, как ты думаешь, он так тебя страшится?

— Страшится? — Хаген усмехнулся. Схватив кувшин, он вновь наполнил кубок и жадно припал к нему, не обращая внимание на капли вина, падающие ему на грудь.

— Да, — сказал Альберих. — Он боится тебя, Хаген. Ты ведь знаешь легенду о битве с драконом. Кожа Зигфрида омыта его кровью, и теперь Ксантенец неуязвим. Лишь маленькое пятнышко между лопаток не ороговело, где случайно прилип липовый листок.