Гнев Цезаря - Богдан Сушинский

– Жду вас обоих у своего дома. Сейчас я вызову служебную машину. Кстати, вмешиваюсь в эту ситуацию только из уважения к вам.

– Разве я могла усомниться в степени вашего уважения? – томно произнесла Анна, стараясь перебороть волнение.

Арест, точнее, исчезновение Гайдука оказалось для нее полнейшей неожиданностью. И теперь, кроме сугубо женской чувственности, в сознании фон Жерми явственно зарождалась обеспокоенность ходом операции «Гнев Цезаря».

19

Август 1955 года. Сардиния.

Вилла «Ольбия». Временная база диверсионного отряда «морских дьяволов»

Вот уже месяц, как местом базирования диверсионной мини-субмарины «Горгона» стала горная усадьба князя Боргезе «Кондоре-ди-Ольбия», территория которой вобрала в себя частный причал в крохотной бухте Кондоре, неподалеку от мыса Гольфо-Аранчи, небольшую двухэтажную виллу «Ольбия» и несколько хозяйственных построек.

Еще с довоенных времен эта островная усадьба формально принадлежала местному монастырю Сен-Себастьян, расположенному в двух милях от скалистых берегов залива Ольбия, и, пребывая под патронатом Ватикана, по существу, пользовалась правом экстерриториальности. Однако ни для кого в округе не было секретом, что на самом деле она являлась собственностью рода Черного Князя и что, по специальному договору с Ватиканом, тот всего лишь передал поместье «Кондоре-ди-Ольбия» во временное пользование местному монастырю. Но с условием, что на время действия договора Ватикан берет ее под свою юрисдикцию, а также, в отсутствие хозяина, силами и средствами монастыря обеспечивает уход за территорией усадьбы и усиливает его частную охрану.

Условия договора подтверждались тем фактом, что до сих пор всю усадьбу окружали дорожные указатели, предупредительные знаки и просто оградные вывески. Они-то как раз и отпугивали всяк любопытствующего сообщениями о том, что «Кондоре-ди-Ольбия» является государственной собственностью Святого Престола. И что любая попытка проникновения на территорию усадьбы посторонних лиц, без особого на то разрешения, преследуется по государственным законам Ватикана и Италии.

Возможно, поэтому, да еще потому, что вместе с частной вооруженной охраной князя в течение всей войны в усадьбе находился гарнизон прекрасно владеющих оружием монахов, «Кондоре-ди-Ольбия» сумела уцелеть. Причем сохранила для истории и потомков только две фронтовые отметины: в бухте её, на каменистом мелководье, разорвалась авиабомба, а в парке, на приморском склоне, мощь скального грунта попытался нарушить шальной снаряд небольшого калибра, выпущенный с десантного корабля во время высадки на остров бригады морской пехоты союзников.

Несмотря на то что от северной калитки поместья к бухте вела извилистая и довольно живописная тропинка, Скорцени предпочел избрать другой путь. Вместе с бароном фон Шмидтом он спустился в подземную часть виллы, в тот самый «бункер Боргезе», о котором среди жителей ближайшего местечка ходило так много легенд, и уже оттуда, в сопровождении одного из охранников, добрался до стоянки водолазно-спасательного бота «Сизиф».

Причем барон, которые оказался здесь впервые, обратил внимание обер-диверсанта, что недолгий путь их пролегает по прекрасно освещенному, комфортабельно оборудованному тоннелю, с двух сторон и посредине перекрывавшемуся бронированными люками. А еще он заметил, что тоннель этот имеет несколько резких изгибов, которые охраняются пулеметными амбразурами, нацеленными как в сторону бункера, так и в сторону бухты. К тому же в нескольких местах боковые ходы уводили куда-то в сторону, причем в конце каждого из этих небольших ответвлений виднелись бронированные двери. Куда именно они ведут, Скорцени тоже не знал. Несмотря на то что в свое время – в отсутствие самого князя – он около двух недель затворником прожил во флигеле виллы, в подземелье он был допущен только один раз, да и то всего лишь на несколько минут. Когда возле виллы остановилась армейская машина, с кузовом, забитым карабинерами, и старший охранник решил, что они прибыли, чтобы арестовать таинственного гостя хозяина.

– Фрегат-капитан, как и строившие эту виллу предки, прекрасно понимает, – холодно объяснил Скорцени, – что двух выпущенных с рейда снарядов главного калибра вполне достаточно, чтобы превратить всю показушную мощь виллы и ее красоту – в банальные живописные руины. В то время как в подземельях его защитников не способны достать ни ядерные заряды ракет, ни «бомбы Хиросимы».

– То, что происходило в Хиросиме, – это уже не война, – проворчал барон, – это великосветское, или окопное, дерь-мо. – Вслед за обер-диверсантом рейха он остановился возле дота, возникшего на развилке ходов, один из которых уводил куда-то вниз, в глубь скального массива. – В войне у солдата должен существовать шанс, должны действовать разведчики и диверсионные отряды. А то, что происходило в Хиросиме, – дикая бойня.

Прежде чем подняться по ступеням на причал, Скорцени обратил внимание на небольшой грот, расположенный справа от тоннеля. Вход в него перегораживала толстая якорная цепь с металлическими буями, а со стороны суши маскировал нависавший кустарник. Поскольку в бухте «Горгоны» не было, оберштурмбаннфюрер догадался, что мини-субмарина скрывается именно в этой подводной базе.

На водолазном боте их уже ждали Боргезе и барон фон Штубер, который теперь являлся представителем не только Скорцени, но и судовладельца Крафта, а также подполковник диверсионного отдела английской разведки Эдгар.

– Сегодня наконец-то должно свершиться то, чего мы так долго ждали, – объявил Боргезе, как только завершился ритуал приветствия друг друга. – Сейчас мы выходим на боте в море, переходим на борт сухогруза «Умбрия» и становимся свидетелями первого, экспериментального, захода субмарины «Горгона» в шлюз-бункер парохода. До этого судоремонтники имели дело только с макетом нашей «малютки».

– Вся диверсионная группа уже в субмарине?

– Четыре члена экипажа и два водолаза-подрывника. Пароход «Умбрия» ждет субмарину и нас в десяти милях к юго-западу отсюда. Запасная диверсионная группа, а также аварийно-ремонтная группа механика Витторио Абруццо уже на его борту.

– Тогда чего мы тянем волынку, фрегат-капитан?! – буквально взревел Скорцени. – Приступаем к операции «Гнев Цезаря».

– Именно это мы и делаем. Через десять минут корвет-капитан Сантароне выведет свою «Горгону» из боевого грота и направит к пароходу. Субмарина в подводном положении дойдет до «Умбрии», войдет в шлюз-бункер, и пароход, вместе с нами на борту, отправится к одной из пустынных бухт к северо-западу от Гольфо-Аранчи.

– Вы не поняли меня, Боргезе. К черту маневры! Идем к берегам Крыма!

– Не время пока что, оберштурмбаннфюрер, – задумчиво улыбнулся князь, внутренне разделяя его нетерпение.

– Самое время, Боргезе, самое!.. Пусть «Горгона» заходит в свой шлюз-бункер, и курс – на Севастополь.

На палубе бота произошла заминка. Скорцени произносил свои призывы с таким серьезным и почти свирепым выражением лица, с такой агрессивной решительностью, что трудно было понять: шутит он или же бравирует своим гневом.