Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню - Вера Камша

– Очнись, – велел Рокэ, успевший разлить морисское зелье в бергерские кружки, – восемь.

– Без пяти, – взяв свой шадди, Савиньяк привычно перебрался к окну. – Сам бы я расспросить южан про Окделла не догадался. Закономерный конец для убийцы Катарины.

– Да, – рассеянно согласился Алва. – Затея была ущербной изначально.

– Чья затея? – Напиток был безупречен, просто некоторые воспоминания портят всё. – Наша с тобой или Карваля?

– Обе, – Росио, как был с кружкой в руках, распахнул двери. – Дювье нашли? Давайте.

Южанин наверняка ждал не столько расспросов, сколько поручений, он привык к ним, как обычным, так и особым. И к смерти тоже привык.

– Капитан, – с ходу осведомился Ворон, – о судьбе Окделла Селина узнала от вас?

– Так к слову пришлось, – встревожиться вояка и не подумал, да и с чего бы? – Простите, Монсеньор! Да, я это девице Арамона сказал.

– Вам следовало обрадовать еще кого-нибудь. По крайней мере, когда стало известно о гибели капитана Карваля.

– Простите, Монсеньор, не подумал.

– О чем именно не подумали?

– Что этот кому-то нужен, кроме, ну… маршала Эпинэ, а его…

– Жаль? – подсказал Алва. – Согласен, с Эпинэ смертей в самом деле хватит, но мы с Проэмперадором должны знать всё. Где вы этого господина раздобыли?

– Так в доме же Штанцлера! Этот туда заявился, а там наши сидели. Ну, на всякий случай.

– Штанцлера убить Окделлу позволил Карваль?

– Именно что позволил, только этот поплыл… Ее величество с фрейлиной зарезал, а эту… – капитан явно подыскивал слово поприличней и наконец нашел, – …вошь чумную пришлось капитану… генералу Карвалю дострелить, а этого… Мы же про ее величество не знали ничего! Велено было доставить в окрестности Краклы и ждать, ну мы и ждали, а эта ца… Окделл еще нос задирал. Потом капитан приехал, мы скопом и двинулись. Этот… Окделл всю дорогу выкобенивался, решил, что его выставят из Талига, и всего делов. Да и сам я так думал, признаться.

– Куда именно вы двинулись?

– В Надоры, точнее не скажу. Ехали и ехали за капитаном, потом лошадей оставили и дальше пешком шли. Когда до нужного места добрались, стемнело уже.

– Что за место?

– Развалина какая-то. Капитан… генерал Карваль сказал, она на старой границе владений Окделлов торчит.

– Опишите.

– Ну, стена там такая, осыпавшаяся, где повыше – роста в два будет, камни вокруг раскиданы… Кругом буераки, ни жилья тебе, ни дорог, и вдруг что-то вроде горба, то ли был там, то ли насыпали, когда строили.

– Большого дерева возле стены не приметили? И чего-то вроде лестницы из выпавших камней с северной стороны?

– Да, было там такое. Если нужно, найду.

– Не нужно. Что за фантазия была убивать в столь необычной обстановке?

– А вот тут не скажу, – Дювье по-лошадиному моргнул. – Капитан с чего-то решил, что трясти от этого перестанет. Вроде как Надор провалился из-за того, что Окделл с Тараканом натворили, и что если гаденыша кончить на его земле, та может уняться. Только там долго еще корёжило.

– Не ваша вина. Когда все произошло?

– Прошлым летом. В ночь на первый день Волн.

Вот оно что! Ночь на первый день Летних Волн… Пьянка с гаунау по случаю конца похода и неожиданного для всех мира. Собирались умирать и вернулись, тут загуляешь, только в радость пару раз словно выплеснули какую-то муть.

– Капитан, – сощурился Ли, – назовите точное время.

– Простите, Монсеньор, не могу, – Дювье сосредоточенно свел брови, – но до рассвета еще далеко было.

– Хорошо, давайте дальше.

Бывший сержант не увиливал. Поэтического таланта ему не хватало, однако вообразить южан, узнавших, что порученный им юнец убил Катарину Ариго, Ли мог и сам. Вот поставить себя на место Карваля, пожалуй, затруднился бы: любимец Эпинэ оказывался куда как непрост, и за его попыткой унять стихию наверняка что-то стояло.

Проэмперадор Севера и Северо-Запада поймал взгляд Алвы, чуть заметно оскалился и пригубил остывающей горечи. Сегодня спрашивал не он, да и спрашивать было особо нечего. Окделл предсказуемо не пожелал проверять, остановит ли его самоубийство землетрясения, и пошел на прорыв. Безуспешно, что рушило важные теоретические построения, правда, покойники порой оживают не только у Дидериха.

– Вы полностью уверены? – Рокэ свой шадди уже допил и теперь поигрывал регентской цепью, как некогда сапфирами. – Я имею в виду смерть.

– Да, Монсеньор.

– Стрелял Карваль?

– Нет, ему не с руки было, мне пришлось. Наповал, даже жалко.

– Труп куда дели?

– В трещину со всеми манатками.

– М-да… Похоже, мне придется действовать по закону. Точно не Карваль?

– Точно, Монсеньор. – Увиливать южанин не умел и учиться не собирался. – По закону так по закону, хотя обидно из-за такой… из-за убийцы ее величества…

– Да, – посочувствовал регент, – ордена, как правило, дают за более приятные вещи, но Франциск недвусмысленно прописал, что тот, кто покарал убийц регента, будучи простого звания, получает дворянство и «Охоту», но это не всё. Отправить в Закат поднявшего руку на королеву – святая обязанность каждого талигойца, и исполнивший сей долг подлежит награждению «Талигойской розой» и поместьем, дворянин же в придачу обретает следующий титул. Так что никуда вы, господин барон, не денетесь.

– Я… – вот теперь Дювье покраснел. – Да не надо мне ниче…

– Не будь я регентом, я бы вас понял и пошел навстречу, – утешать нежные военные души Ворон всегда умел. – Увы, теперь мне придется исполнять закон несколько чаще, чем прежде. Конечно, совсем уж в вопиющем случае я его нарушу, но мы с вами не настолько близки. Кто из провожавших Окделла в последний путь сейчас жив?

– Осенью было семеро.

– И где же они?

– Тератье со мной, остальные на юге.

– В офицеры кто-нибудь годится?

– Ну, если только не во дворце…

– Все будут служить под вашим началом. Карваль не говорил, кто ему присоветовал столь любопытный способ унять горы?

– Он к этому… мужу баронессы захаживал. Может, тот что рассказал? Или его высокопреосвященство?.. Нет, не скажу. Врать не хочу.

– Не хотите и не надо. Сейчас ступайте, а завтра в это же время ко мне. С Тератье и в парадном мундире, если у вас таковой имеется.

– Монсеньор, а как это Монсеньору-то объяснить… Ну, про награды эти? За что нас?

– По совокупности свершенного во имя Талига. Эпинэ поймет, сам такой.

Больше Дювье не упирался. Кто-нибудь из истинных талигойцев наверняка возмутится столь вопиющей несправедливостью. Ордена, титул, поместье… За что? Кому? Безродному солдафону, а тут столько достойных и голодных!