Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли

И снова она кивнула.

– Мой дед был епископом ирландской церкви в графстве Мит, – сказала она.

– Надо надеяться, – проворчала я себе по нос.

Было очень неприятно думать, что у ирландского католического епископа были внуки.

– Мы жили напротив дома Коламбы, древней башни, где монахи работали над этим произведением искусства. Это и разожгло мой интерес, – объяснила Алиса.

– А потом она вышла замуж за известного историка, – добавила Молли.

– А где он сейчас? – спросила я, ожидая услышать, что он живет на островах в Тихом океане или еще бог весть где.

– Он умер, – ответила Алиса.

Все эти женщины так или иначе избавились от своих мужей. За исключением Молли, которая рассказывала о своем парне, Эрскине (странное какое-то имя), и о том, как он мгновенно влюбился в нее в Бостоне.

– Похоже, его не волновало, что ноги у меня работают плохо, – сказала она. – Эту травму я получила, катаясь на коньках, когда мне было всего тринадцать. Мы поженились через полгода после нашего знакомства. Он тогда служил в британской армии, в королевском артиллерийском полку.

– Погодите-ка, – не поняла я и понизила голос. – Но ведь сейчас вы помогаете купить в Германии винтовки и привезти их в Ирландию, чтобы помочь революции против Британии?

Она кивнула, но прижала палец к губам.

– А при этом ваш муж служил в английской армии? – шепотом спросила я.

– Ну да.

Я готова была поклясться, что она не видит в этом никаких противоречий. Ох, ну да ладно.

Следующей в примерочную отправилась Алиса, бросив мадам Симон на ходу:

– Я хочу для себя что-нибудь очень ноское и практичное.

Когда Алиса возвратилась, Молли сказала мне:

– Вы обязательно должны съездить в Ирландию.

Потом она обратилась к Алисе:

– Представьте, она никогда не была в Ирландии.

– О, дорогая, это просто ужасно! Но почему? На корабле туда совсем недалеко, да и плата за проезд вполне умеренная, – ответила та.

– Хм-м-м, – промычала я.

Я не могла объяснить им, почему не съездила туда. Потому что сама этого не знала. Ирландия для меня – мечта, сотканная из воспоминаний мамы и бабушки Оноры, полная мифов и национальной музыки, а не какое-то конкретное место, куда можно было бы поехать. И на фоне тонких призрачных образов, проплывающих в моем сознании, я иногда отчетливо слышала голос бабушки Майры: «Люди не слагают песен про голодающих детей, похожих на скелеты, и про горы трупов, сваленных в придорожные канавы. Хочешь прикоснуться к лучшему, что есть в Ирландии, – пойди полюбуйся витражами в церкви Святого Патрика здесь, в Чикаго».

Мадам Симон и Жоржетта возвратились в зал и сняли мерки с Молли прямо на золоченом стуле.

– Мадам, прошу вас, не делайте юбку слишком тяжелой.

Молли начала объяснять мадам Симон, что она ездит верхом и помогает Эрскину управлять их яхтой.

– Мне действительно тяжело ходить. Но я живу совершенно нормальной жизнью, – улыбнулась она. – А благодаря троим детям у меня постоянно есть занятие.

«И благодаря революции», – подумала я.

Пришел черед экскурсий по Парижу.

Мы усадили Молли в такси, которое, как объяснила мне Алиса Стопфорд Грин, называлось фиакр – в честь ирландского монаха, святого покровителя всех таксистов.

– Почему так? – спросила я.

– Никто этого не знает.

Для февраля день выдался довольно теплым. Первым делом мы отправились к Эйфелевой башне, где Луи позволил мне сфотографировать дам на фоне этой достопримечательности. Это произвело впечатление на Молли.

– Так вы еще и фотограф? – удивилась она. – Обожаю художников. Они видят мир по-своему. Я права, Нора?

– Ну, лично я действительно несколько иначе отношусь к свету, – ответила я, глядя, как отраженные лучи заката смягчают черты их лиц.

Кто сможет усомниться в том, что эти три родовитые шикарные дамы просто наслаждаются прогулкой по Парижу, волнуясь лишь о том, как их мужья отреагируют на суммы потраченных ими денег?

Такси мы не отпускали и теперь объезжали по кругу обелиск на площади Согласия, ехали по Елисейским полям, а затем присоединились к потоку машин, кружащих около Триумфальной арки. Совершенно невинное занятие. Вне всяких подозрений.

Но когда мы устроились на чай у «Фуке», который дамы предпочитали отелю «Ритц», в зал вошел молодой человек крепкого телосложения и сел за соседний столик. Он совсем не походил на того, кто может час без толку рассматривать толпы прогуливающихся по Елисейским полям. При взгляде на него я подумала о том «регбисте», который преследовал Констанцию Маркевич. Молли тоже посмотрела на него, понимающе кивнула мне и перевела нашу беседу на обсуждение моделей от мадам Симон. А корсеты там будут прихвачены складками или гладкие? Мадам Симон вообще использует плиссировку? Может быть, им стоит купить новые нижние юбки? Это в конце концов отпугнуло незнакомца, и он ушел.

– Вы и вправду думаете, что он шпионил за нами? – спросила я.

Отец Кевин был уверен, что нас никто ни в чем не заподозрит.

– В таких вопросах лишняя осторожность не помешает, – ответила Алиса.

Она вручила мне толстый конверт.

– За основную часть всего этого мы должны быть благодарны Алисе, – шепнула мне Молли.

Алиса лишь пожала плечами.

– Спасибо, – сказала я.

Мы заказали чай, и с этого началась моя карьера секретного агента.

Мы втроем стояли перед «Гранд-отелем» возле оперы. Таким дамам не место в двухзвездочных заведениях на Левом берегу или «гранд» – отеле Жанны д’Арк.

Мы помогли Молли подняться в громадное фойе, где когда-то был открытый внутренний двор. Во времена правления Луи Наполеона здесь разворачивались конные экипажи. Сейчас фойе укрывала стеклянная крыша. Здесь были расставлены небольшие мраморные столики с мягкими стульями, где сидели, беседуя, очень элегантные посетители. Похоже, Молли заметила осуждение на моем лице, потому что она сказала мне, когда я чуть ли не на цыпочках ступала на толстый ковер:

– Роскошь может быть хорошим прикрытием.

– Regardez[119], – сказала нам мадемуазель Бартон и кивнула в угол, где, развалившись в кресле, сидел «месье регбист». Он даже не пытался не выделяться.

– Пойдемте! – сказала я, но Молли повела нас прямо к этому человеку.

– Здравствуйте, – приветствовала его она. – Ваше лицо кажется мне очень знакомым. Вы, случайно, не друг моего мужа Эрскина?

– Он известный писатель, – вставила Алиса. – Написал «Загадку песков», роман про шпионаж.