Аскольдова невеста - Елизавета Дворецкая

В первой суматохе после приезда гостей было не до расспросов. Пока в княжеской обчине накрывали столы, варили кашу и резали хлебы, истопили три баки — иначе вся дружина разом не смогла бы уместиться. Дивляну и прочих женщин послали и вовсе в маленькую баньку на задворках, которую топили сегодня сами хозяева.

После бани пожилая челядинка увела Дивляну и Снегуле в клеть, где жила Забериславова челядь, и там покормила: дала по ломтю хлеба и по печеной репе. Но и она ни о чем не спросила. Эка невидаль — две молодые девки при воеводе!

Как оказалось, князь Заберислав тоже хорошо рассмотрел молодость и красоту Дивляны. Правда, занимала она его очень мало — он ждал новостей о сыне. В доме гостей приветствовала его вторая жена: мать Воротиславы и Радима умерла лет десять назад. От этой второй Заберислав имел трех маленьких дочек, но Радим оставался его единственным наследником. За ужином, когда по кругу ходила вместительная княжеская братина, Белотур рассказал все с самого начала: как князь Аскольд послал его на полуночь, к Варяжскому морю, поискать там союзников для торговли мехами и заодно поручил подобрать ему, если получится, невесту достойного рода. Но с гораздо большим вниманием Заберислав слушал о делах смолян и кривичей. Отправив по просьбе Громолюда своего сына с войском к Вечевому Полю, князь радимичей пока ничего не слышал о дальнейшем ходе событий. Теперь же ему предстояло узнать, что Громолюд погиб на поединке, но зато до большой сечи не дошло и Радим, а также все его войско вернутся в целости. Кроме же войска Радим привезет домой молодую жену, ту самую, с которой сам же Заберислав обручил его пять лет назад.

Дальше приходилось приступить к самому сложному. К рассказу о том, как Станила согласился отдать Радиму Ольгицу лишь при условии, что сам он получит в жены Огнедеву, ладожскую невесту, предназначенную для князя Аскольда.

— Вот я и не понял, — озадаченно подхватил Заберислав, — сладилось твое дело с невестой для Аскольда или нет?

Чем дальше Белотур рассказывал, тем больше хозяин дома дивился: выпучив глаза, он уперся ладонями в толстые колени и подался вперед, будто боялся недослышать.

— Подменили? Купленной робой подменили? — повторял он. — И Станила поверил? Да быть не может!

— А что ему не поверить, если он ее ранее только под паволокой видел? И та, другая, — тех же лет, того же роста, собой хороша, стройна как березка, коса рыжая, очи небесные, брови куницами. Приданое при ней, челядь и дружина, воевода ладожский, брат невесты — все в наличии. Что же ему не поверить?

Белотур на всякий случай не стал уточнять, что первой жертвой этого обмана стал сам же Радим. Разумеется, Забериславов сын будет весьма недоволен, что его обманули, а через него ввели в обман и Станилу. Так зачем восстанавливать против себя тестя, тем более что еще неизвестно, чем все кончилось?

— А настоящая-то где же? — наконец задал Заберислав давно ожидаемый вопрос.

— Здесь, при мне. У женщин твоих спроси, куда ее отвели.

— А ведь я ее видел возле лодий! — сообразил князь. — Такая, с косой золотой, будто мед, эта?

— Она самая!

— Я уж решил, ты себе наложницу завел. Еще подумал: ох, пригрожу зятьку, чтоб дочь мою обижать не смел! Сам мужик, понимаю, трудно без бабы, когда жена далеко, да уж больно девка хороша — с такою дома лада не жди! Пока едешь — пользуйся на здоровье во славу Ярилы, но в Киеве — продай. Не так уж стара моя Воротенька, чтобы ей замену на лежанке подбирать!

— Жену обижать и в мыслях не имею, — заверил Белотур, стыдясь в душе этой лжи, поскольку мыслей имел хоть отбавляй.

Заберислав, не будь дурак, ему не поверил, но оценил добрые намерения. Не диво, если нарочитый муж имеет несколько жен или спит с челядинками и имеет от них детей. Но когда жена уже увяла, а юная роба слишком хороша собой, муж рискует нанести обиду знатной жене и ее роду, а это к добру не приводит.

Самому Забериславу не раз приходилось разбирать подобные тяжбы, и он хорошо знал, что дешевле будет избегать искушения. Ну ладно, если какую-нибудь девку прижать тайком, пока жена не видит, но не пристало держать в доме белую лебедь, при которой знатная женщина почувствует себя старой облезлой вороной, годной только горшками у печи греметь.

— Позови ее сюда, поглядим! — велел князь. — Любопытно, что за Огнедева такая…

Белотур послал Ждана за Дивляной, и вскоре ее привели в обчину. Оказавшись перед чужими людьми без привычной паволоки, без братьев и дружины, почти без пожитков, она чувствовала себя неловко и смущалась.

— Не бойся, Огнедева, здесь тебя никто не обидит. — Белотур пошел ей навстречу, взял за руку и подвел к хозяину дома.

Голос его звучал мягко и ласково, он всеми силами стремился к тому, чтобы девушка перестала дичиться и почувствовала себя хорошо. Он знал, что тесть наблюдает за ним с неудовольствием и ревностью за любимую дочь, но ничего не мог с собой поделать.

— Вот наш хозяин ласковый, Заберислав Яродеевич, князь радимичей, отец Радима и тесть мой.

— Здравствуй, княже. — Румяная от смущения Дивляна низко поклонилась, чувствуя, что Заберислав пожирает ее глазами.

— Здравствуй, дева. Ты, стало быть, дочь ладожского воеводы?

— Так и есть, княже.

Заберислав рассматривал ее, пытаясь понять, похожа ли эта дева на воеводскую дочь, происходящую из старшего рода, на Огнедеву, избранную богами. Просто одета в лен и шерсть своей же работы, из украшений — только сине-голубая стеклянная бусина на шее. Не слишком богато для княжеской невесты! Но, с сомнением кривя рот, князь Заберислав, тем не менее, понимал: эта бело-золотая дева сама по себе — такое сокровище, что не снизки ее, а она снизки собой украшает! Вылепит же Лада порой такую красоту! Стоит вон, глаза опустила, косу теребит, а за нее князья друг на друга с полками ходят. Нет, вот взглянула — взгляд лукавый, смущенный и гордый разом: понимает свою силу! Знает, что ради нее юный отрок пойдет на любые безумства, а зрелый мужчина вполне может оставить свою привычную жену, пусть даже и княжескую дочь. До сих пор Воротислава не жаловалась отцу на мужа. Но, может, до сих пор Белотуру просто не попадались настоящие красавицы? Такую ведь нечасто встретишь. Эта девушка из тех, за кого на багдадских рынках дают серебра столько же, сколько она сама весит. Здесь, неподалеку от саварских земель, откуда уже прямая дорога к козарам, предания о нежных светловолосых девах, золотых и серебряных в полном смысле слова, были, хорошо известны.

Косясь на Белотура, Заберислав замечал, что зять его встревожен и смущен. И хотя раньше у радимичского князя не было поводов упрекать того во лжи, он чуял, что дело тут нечисто.

— Да, вот уж незадача! — проговорил, наконец, Заберислав, относя это больше к своим сомнениям. — Невеста есть, да ни родни, ни приданого нет. Как же князь Аскольд будет ее брать?

— Возьмет, когда родня и приданое появятся, — ответил Белотур. — Воевода Велемысл — мужик не промах. Приедет, а приданое из Ладоги новое пришлют.