Император Единства - Владимир Марков-Бабкин

Видя, что я молчу, ободренная Маша мягко подводит итог:

– Вспомни, сколько времени мы обсуждали то, что я должна буду сделать и сказать в Риме. И для тебя не было препятствием то, что о готовящемся покушении уже было известно. Это тот одиночка был для нас неожиданностью, но ведь Климович и Ходнев целую операцию готовили для предотвращения именного того теракта, которого вдруг ты начал так иррационально опасаться. Это просто последствие испуга, тот сумасшедший смутил тебя своей бомбой и своими речами. Так что пусть все делают свою работу, а я буду делать свою. А Натали не отойдет от меня ни на шаг.

Мне оставалось лишь буркнуть:

– Если твоя Иволгина кого-нибудь застрелит, с итальянской полицией будешь сама договариваться.

Целую ее руку и говорю хмуро:

– Будь осторожна, прошу тебя.

Маша лукаво посмотрела на меня.

– Пусть они нас боятся. Пришло время взорвать старушку Европу.

Балтийское море. В виду Мемеля. 24 сентября (7 октября) 1917 года

Уже час корабли Балтийского флота обстреливали фортификации Мемеля, снося с лица земли все то, что удавалось засечь наблюдателям на аэростатах и воздушной разведке. И если прошлый обстрел был призван лишь разрушить инфраструктуру порта, то теперь речь шла о планомерном вскрытии систем обороны города.

Адмирал Бахирев поднял воротник, стараясь укрыться от пронизывающего ветра. Уходить в тепло рубки он категорически не хотел, явно демонстрируя команде, что он намерен делить с ними не только славу.

Ничего. Не долго уж осталось.

Кампания этого года на Балтике явно входила в завершающую фазу, и хотелось успеть закрепиться до наступления настоящих холодов.

Еще час, и транспорты с частями Черноморской морской дивизии начнут высадку десанта, открывая тяжелым кораблям доступ в Курш-Гаф, позволяя таким образом русским линкорам начать обстрел Кёнигсберга и поддержать своим огнем наступление на Тильзит 1-го кавалерийского корпуса генерала князя Долгорукова.

Италия. Рим. Вилла Боргезе. Дворец изящных искусств. 24 сентября (7 октября) 1917 года

Национальная галерея современного искусства сегодня была полна посетителей. Разумеется, все они пришли сегодня не наслаждаться произведениями мастеров кисти, а послушать ту, чье имя вот уже два месяца было на устах всей просвещенной (и не только) Европы.

– Дамы и господа. Я рада встрече с вами. Уверена, что здесь собрались настоящие ценители искусства, меценаты, люди высшего общества и ревнители просвещения.

Маша говорила спокойно и уверенно, ничем стараясь не выдать своего напряжения.

– Троя. Илион. Никея. Александретта. Антиохия. Константинополь. Иерусалим. Жемчужины человеческой цивилизации. В Европе и Азии произошли изменения, которые даруют нам надежду на то, что мы сможем уберечь наследие предков и преумножить его. Константинополь вновь возвращен цивилизованному миру, а Ромея снова стала оплотом христианства в Малой Азии и на Ближнем Востоке. Цивилизация вновь пришла на эту землю, открыв человечеству доступ к сокровищам древнего мира, к произведениям искусства, к плодам человеческого гения.

Все слушали, ни единым звуком не нарушая тишину.

– Археология позволяет нам прикоснуться к наследию прошлых тысячелетий. Искусство дарит нам возможность увидеть образ и дух прошлого, узнать и увидеть тех, кто жил за многие годы и века до нас. История не только в строках пыльных архивов, но и экспонатах музеев, которые позволяют нашему прошлому стать осязаемым и материальным. И это не мрачная неподвижность пыльного склепа, это живой пульс времени, который может почувствовать каждый из нас.

Императрица сделала паузу, обводя взглядом притихший зал. Что ж, она их заставит сегодня раскошелиться. И не только сегодня.

– Как вы наверняка слышали, в Константинополе учрежден Императорский музей, где будут собраны лучшие образцы наследия человеческой цивилизации. Археологические находки, скульптуры, книги, картины. Мы будем рады приветствовать всех вас в этом музее. Отдельно я хотела бы выразить признательность принцу Франческо Массимо, баронессе Беатрисе Эфрусси де Ротшильд и Фердинанду Фосиньи-Люсинжу за щедрые пожертвования в фонды Императорского музея в Константинополе. Уверена, что миллионы посетителей музея будут с благодарностью изучать переданные вами картины и скульптуры, а Ромея и Россия охотно откроют свои объятия для таких настоящих меценатов, как вы.

И, как говорит дорогой муж, вишенка вам на тортик:

– В свое время многие ценности покинули Константинополь, но опасность миновала, так что пора им вернуться домой. Ведь Ромея стала домом для многих переселенцев и предпринимателей Европы. Добро пожаловать в Ромею, дамы и господа.

Италия. Рим. Квиринальский дворец. 24 сентября (7 октября) 1917 года

– Рад вас видеть, Сергей Николаевич.

Свербеев поклонился и степенно ответил:

– Благодарю вас, ваше величество. Сожалею, что дорожные обстоятельства помешали мне встретить ваши величества в порту.

– Пустое, граф. Все мы на службе Отечества. Как ваш вояж?

– Весьма и весьма содержательно, государь. Развернутый доклад вниманию вашего императорского величества.

– Благодарю, с подробностями я ознакомлюсь позже, а срочное вы мне расскажете устно, не так ли?

– Точно так, ваше величество.

– Вы успели вникнуть в наши местные дела?

– Не могло и быть иначе, государь.

– Что думаете?

– Мы наблюдаем третий акт европейской драмы этого года. Первый был в Петрограде в январе, второй в Константинополе в сентябре, третий – сейчас. Будет еще четвертый в Ялте и, вероятно, пятый – в Лондоне. Или наоборот. Никогда англичане не согласятся с тем, чтобы инициатива в европейских и колониальных делах ушла в другие руки. Тем более в руки русских и итальянцев. Для британцев это сродни личному оскорблению.

– И что вы скажете относительно либретто сей драмы?

Свербеев осторожно заметил:

– Никоим образом не претендуя на епархию спецслужб вашего величества, смею предположить, что нити сегодняшнего возможного покушения на ваши величества либо ведут в Лондон, либо в Америку, где, по сведениям русского посольства в США, весьма активизировался небезызвестный мистер Шифф, который стоял и стоит за множеством заговоров и акций против монархии в России, который считает русских императоров персонифицированным злом и врагом всех евреев мира.

– Сергей Николаевич, я высоко ценю работу нашего посла в США гофмейстера барона Бахметева, который действительно не зря ест хлеб в вашем ведомстве, но все же я попрошу вас лично держать руку на пульсе этих событий. В этом деле нет мелочей, как вы сами понимаете.

– Понимаю, государь.

– Итак, какие новости?

– Позволю себе в самом начале доклада немножко лирики.