Китай. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

* * *

Сам великий хан не раз выступал в походы для подавления восстаний внутри своей империи. Немалой затраты сил потребовало усмирение Тибета. В последний раз Хубилай лично возглавил войско, когда его армия двинулась на мятежных маньчжуров. Располневший, страдающий от подагры, он перемещался в паланкине, закрепленном на спинах четырех слонов.

Старость его была безрадостной. В те далекие времена зажиться на этом свете не всегда было даром судьбы. Умерла любимая жена Чаби — подруга всей жизни. Пожалуй, про нее можно сказать, что Китай кое-чем ей обязан: хотя бы ее постоянному желанию чувствовать себя не только монгольской ханшей, но и китайской императрицей — что не могло не сказываться на отношении мужа к своим подданным. Без нее лучше бы не было. Умер старший сын, наследник престола. Хубилай перестал отказывать себе в лишнем блюде и в лишней чарке вина. Скончался он в 1294 г., в возрасте 79 лет — не в походе, на коне или хотя бы на слоне, а в своей постели.

* * *

Большим событием, — но не для Поднебесной, а для Европы, — стало путешествие венецианца Марко Поло (1254–1324 гг.). Его подробный рассказ о странах, про которые мало кто и слышал, вызвал такое удивление и восхищение современников и их потомков, что написанная с его слов «Книга» по праву считается одним из побудительных мотивов начала эпохи Великих географических открытий.

Три венецианца, которые состояли между собой в родстве и носили одинаковую фамилию Поло, добрались до Поднебесной в 1275 г. Для этого они проделали путь длиной в четыре года через Сирию, Персию, Афганистан и Среднюю Азию. Двое из них, братья-купцы, до этого уже успели побывать в Поднебесной (в 1268 г.) и удостоиться беседы с самим Великим ханом Хубилаем (тогда еще не Сыном Неба). Монголу они понравились, и он долго расспрашивал их о жизни в Европе и прежде всего о христианской вере. Он уже имел о ней некоторое представление (через несториан), и склонялся к мысли, что неплохо, если бы она получила широкое распространение и в Китае. Отчасти, возможно, для того, чтобы китайцы перестали быть слишком китайцами (ведь покровительствовал же он занесенному извне буддизму), но главное — чтобы заиметь у себя побольше образованных людей, позарез нужных ему для управления своими не до конца еще покоренными подданными. Он велел передать папе римскому свою просьбу — прислать к нему сотню христианских миссионеров.

Братья с тем тогда и отбыли, но теперь вернулись не с миссионерами, а со своим молодым родственником по имени Марко (в 1275 г. ему было около двадцати одного года). Юноша пришелся весьма по душе Хубилаю — теперь еще и первому императору династии Юань. Он настолько проникся к нему доверием, что сделал одним из ближайших помощников, и Марко Поло семнадцать лет состоял у него на службе. Ему приходилось выполнять важнейшие поручения — при этом он объездил почти всю Поднебесную, побывал и на Тибете, в северной Индии, во вьетнамском Тонкинском заливе. Всем интересовался, все старался запомнить, жадно собирал сведения об еще более далеких странах. Несколько лет был правителем большого города и области.

Интересно, что венецианец не воспринимал Китай как единое целое: ему представлялось, что прежде это были разные страны, подчиненные теперь одним завоевателем и только поэтому превратившиеся в провинции империи. Хубилая в своем рассказе он постоянно называет китайским императором, но сознает при этом, что это пришелец, человек иной культуры. Описывает его как человека среднего роста, хорошего сложения, с темными глазами. Вот отрывок из «Книги»: «Я расскажу о великих и достойных делах ныне правящего хана Хубилай-каана. Последнее слово на нашем языке значит «владыка владык» и с полным правом присоединяется к его имени, ибо по числу подданных, размеру своих владений, обилию доходов он превосходит всех государей, которые когда-либо были или существуют сейчас на земле; и никому никогда не подчинялись так безусловно, как его слушаются подвластные народы. За полмили до места, где находится государь, все направляющиеся к нему принимают смиренный и почтительный вид, так что кругом на большом расстоянии господствует полнейшая тишина». Рассказчик, отзываясь о китайцах как о людях крайне миролюбивых, делится наблюдением: их неприятно волнует один вид солдат, особенно ханских гвардейцев-монголов — они напоминают им о недавних поражениях и гибели ханьской (сунской) династии.

Особенно поразил Марко Поло огромный южный Хан-чжоу Ему показалось, что там проживает более полутора миллионов человек. Скорее всего, это оценка завышенная, но для сравнения: население тогдашнего Парижа вряд ли достигало двухсот тысяч. И жили китайские горожане куда более устроенной жизнью: широкие, прямые улицы города были прекрасно вымощены, их центральная часть посыпана песком — для проезда экипажей и всадников, по бокам устроены тротуары для пешеходов, по которым можно ходить, не опасаясь за чистоту ног (в крупнейших европейских городах иногда приходилось передвигаться на ходулях). Через каналы, по которым снует бессчетное множество лодок и барок, повсюду перекинуты мосты. Порядок образцовый: на дверях каждого обывательского дома доска со списком проживающих, владельцы гостиниц ежедневно докладывают полицейским властям информацию о приезжих (это, конечно, порядки из разряда еще тех). Вечером подается сигнал к тушению огней, по ночам полиция забирает всех праздношатающихся. Всю ночь гонг отбивает «сигналы точного времени» (по показаниям водных часов — механических китайцы не знали).

Статуя Марко Подо в Ханчжоу

Европеец восхищается разнообразием и вкусом еды, тем, как заботятся китайцы о чистоте тела — вплоть до ежедневных купаний. Они любят прогуливаться на лодках, потешных кораблях, ходят в городские парки, где их ждет множество развлечений. О людях состоятельных Марко Поло говорит, что они «белолицые, красивые, с тонкими чертами лица. Те из них, кто занимает в деле до 15, 20 и 40 рабочих, сами уже не работают, они одевают своих жен в шелк и жемчуг, украшают дома свои снаружи резьбой, внутри картинами и великолепной мебелью».

Вне городов — обсаженные деревьями шоссейные дороги, на них — почтовые станции, где можно и с удобством отдохнуть (китайцы называли их точно так же, как еще сравнительно недавно и русские люди — ямами. Ничего удивительного — слово монгольское, а мы все в свое время были под одним хозяином). К числу чудес путешественник отнес сжигаемые вместо дров черные камни (уголь) и весьма озадачившие его бумажные деньги, которые он поминает не раз — со штемпелем императорской казны и со странным способом нанесенными надписями (европейский первопечатник Иоганн Гутенберг родится только через сотню с лишним лет. Правда, инкунабулы — книги, напечатанные тем же методом ксилографии, что и китайские, появятся немного раньше. Гутенберг велик тем, что от него ведет начало широкое применение наборного шрифта — у средневековых китайцев, как мы уже знаем, он не прижился).

Марко Поло отбыл из Поднебесной морским путем в 1295 г. (вскоре после кончины Хубилая), и через три года добрался до родной Венеции. С собой он привез целую россыпь драгоценных камней, за что получил прозвище «миллионер». Во время войны его города с Генуей в морском сражении угораздило попасть в плен. В заточении он оказался в одной компании с другим пленником, пизанцем Рустичиано (Пиза тоже воевала тогда с Генуей). Слушая рассказы сокамерника, тот сначала был уверен, что венецианец сочиняет от скуки небылицы (в те годы в Италии как раз зарождался жанр новеллы), но потом понял, что такого на потолке не высмотришь. Обладая литературным даром, Рустичиано стал записывать повесть о необыкновенных приключениях в неведомых странах. Когда оба узника, после заключения мирных договоров, были освобождены, один из них вернулся к своим миллионам, а его товарищ по несчастью привел в порядок свои записи — и с тех пор имя Марко Поло побуждает романтически настроенные души таращиться куда-то за горизонт.