Миланский вокзал - Якопо Де Микелис

участок Рикардо обнаружил, что комната для офицеров пуста. В этом не было ничего странного – время обеда, хотя обычно кто-то оставался, чтобы перекусить сэндвичем перед компьютером. Направляясь к своему столу, Меццанотте заметил что-то на столе. Как только он понял, что это целлофановая обертка, волосы на его шее встали дыбом. Он подошел ближе. Что там такое? По очертаниям вроде как животное… Кроме того, рядом лежал лист бумаги, на котором пальцем, обмакнутым в красное, были грубо выведены слова «Инспектору Меццанотте». Чернила, краска или…

– Какого хрена, – пробормотал он, хватая пакет и яростно разрывая целлофан.

– Настал твой час, Меццанотте! – раздался позади него зычный голос, заставивший его вздрогнуть.

Он резко обернулся, поднеся руку к кобуре, и увидел, как в комнату ворвалась фигура, закрытая белой простыней с двумя отверстиями для глаз. Наблюдая за тем, как она, спотыкаясь, идет вперед, он начал понимать, что происходит.

Поэтому не было ничего удивительного, когда Мануэль Карбоне снял с себя простыню, смеясь как сумасшедший. Рикардо опустил глаза на конверт, который все еще держал в руке. Из разорванного целлофана торчала плюшевая кошка.

– Вот ты и попался, Меццанотте, – злорадно завопил Карбоне. – Черт, ну и лицо у тебя! Ты бы себя видел…

И он снова громко рассмеялся, вторя небольшой группе офицеров, которые тем временем собрались позади него.

К сожалению, Рикардо не мог дать ему в морду – но удержаться от того, чтобы вцепиться Карбоне в горло, помогла лишь мысль о том, что он только что трахнул его женщину.

* * *

19:02. Оставался час, а может и меньше, а Соня все не открывала. Лаура уже несколько минут стучала в комнату 208, но за дверью царила мертвая тишина. При этом из комнаты на противоположной стороне коридора, покрытого тем же ужасным ковром, что и холл, доносились звуки бурной ссоры: хлопанье дверей, треск мебели, поток злости и обиды, давящий на колеблющиеся стенки ее стеклянного колокола. Состояние крайнего возбуждения, в котором находилась Лаура, мешало ей сосредоточиться на ментальном барьере, но она должна была держаться, потому что если позволит себе переполниться чужими эмоциями, то и без того ничтожные шансы на успех ее безрассудной спасательной операции будут сведены к нулю.

– Соня! Соня, ты меня слышишь? Открой, пожалуйста, – закричала Лаура, стуча ладонью по потрескавшемуся дереву. Что, если у нее случился обморок или передозировка? Может, нужно вызвать «скорую помощь»?

В этот момент дверь приоткрылась. Страшно худая, растрепанная, с темными кругами под глазами, Соня появилась на пороге в одних трусиках и майке.

– Лаура, но… что ты здесь делаешь? – промямлила она, ошарашенно глядя на нее.

– Это ты что все еще здесь делаешь? – раздраженно спросила Лаура. – Времени мало, скоро вернется Артан. У тебя поезд, помнишь?

Потом она заметила, что Соня изо всех сил старается держать веки поднятыми и еле стоит на ногах. Девушка все еще находилась под действием героина, которое, как помнила Лаура, включало в себя сонливость, апатию, притупление рефлексов и умственных функций, измененное восприятие времени, отрыв от реальности. Так что все ее усилия были потрачены впустую.

Лаура вошла и осмотрелась. Комната была в полном беспорядке. На полу лежал большой походный рюкзак, повсюду разбросана одежда: на полу, на незаправленной кровати, на столе и стульях, в большом шкафу с распахнутыми дверцами. Соня явно пыталась собрать вещи, хотя и безуспешно.

Лаура схватил девушку за руку и, поддерживая ее, потащила в ванную. Там усадила ее на поддон душевой кабины и открыла кран с холодной водой.

– Будь здесь, хорошо? Я сейчас вернусь, – сказала она и выбежала из комнаты. Добежав до вестибюля, подошла к кофейному автомату, избегая взгляда швейцара, поискала в своей наплечной сумке кошелек, достала горсть монет и взяла три эспрессо, которые слила в один пластиковый стаканчик, наполнив его до краев. Потом вернулась к Соне.

Та дрожала как осиновый лист, стоя под ледяной струей. Лаура выключила воду, завернула девушку в полотенце и помогла выбраться из душа. Усадив ее на унитаз, протянула ей дымящийся стакан.

– А теперь пей. Давай, до самого конца.

Соня слабо запротествовала, но все равно выпила все до последней капли.

– Теперь лучше?

Девушка кивнула. Она выглядела жалкой, взъерошенной и испуганной, как птица, выпавшая из гнезда во время грозы, но, похоже, постепенно приходила в себя. Достаточно, по крайней мере, чтобы осознать ситуацию. Если б она не уехала в реабилитационный центр тем же вечером, ничто не избавило бы ее от встречи, организованной Артаном на следующий день. Если только она не осуществит свое намерение покончить с собой…

Лаура посмотрела на часы. 19:21.

– Сейчас семь двадцать одна. К восьми часам ты уже должна быть в поезде, если мы не хотим, чтобы Артан тебя поймал. Сможем ли мы собрать твои вещи и выбраться отсюда через четверть часа?

Соня снова кивнула, на этот раз более энергично. Быстро, насколько позволяло ее все еще онемевшее тело и не до конца проснувшийся разум, она оделась и начала бросать свои вещи в рюкзак; ей помогала Лаура, которая снова начала надеяться на лучшее.

Но это длилось недолго. Звуки за дверью заставили девушек обменяться взглядами, полными удивления и страха. Артан… Почему он вернулся так рано? Еще ведь нет и половины восьмого…

Первой отреагировала Соня. Она затолкала рюкзак под кровать, схватила ошалевшую Лауру за плечи и практически забросила ее в шкаф. Затем закрыла дверцы, прислонившись к ним спиной, – как раз когда Артан вошел в комнату.

Ослепшая от темноты, между рядами висящей на вешалках одежды, с колотящимся в груди сердцем, Лаура зажала рот рукой, чтобы не проронить ни слова. Ее спина вспотела, в горле пересохло, и она была в полной панике.

– Привет, всё в порядке? – услышала она Соню за деревянными панелями. В ее непринужденной манере говорить было что-то натянутое, Лаура это почувствовала. А он тоже это заметил?

– Всё как по маслу, – отвечал грубый мужской голос. – А ты чем тут занималась, пока меня не было?

– Я? Ничем. Просто ждала тебя.

Теперь нервозность в голосе Сони была явно ощутима. Такое нельзя было не почувствовать.

Несколько секунд Лаура слышала только шум шагов Артана, двигающегося по комнате. Затем:

– Я оставил тут пакетик. Ты не брала?

Показалось ли это Лауре или в его тоне был оттенок подозрительности?

– Да, брала. А что?

Внутри шкафа было очень пыльно. Лаура еле успела сдержать чих, наморщив нос.

– Попробовала уже? Хренотень сильная, что надо…

– Это точно. Смотри, я все еще кошу слегка… – Пауза. Долго, слишком долго…

– Никто, часом, не приходил, пока