Дороги хаджа - Самид Агаев

Гроссмейстеру не оставалось ничего другого, как согласиться. Пока придворные бегали за игрушками, Конрад, важничая, расхаживал по залу, подражая кому-то из взрослых, и лукаво поглядывал на Ладу. Он был доволен и рад тому, что удалось настоять на своем, такое бывало нечасто. Эд, несмотря на внешнюю покорность, редко потакал его капризам. Принесли две большие коробки с солдатами и стали расставлять позиции. Часть фигурок была вырезана из дерева и часть вылеплена из глины и обожжена в печи. Здесь были всадники и пехотинцы, лошади и осадные оружия, а также несколько крепостей и башен.

– Зеленые – это мусульмане, – объявил мальчик. – А белые – христиане. Большая крепость – это Иерусалим. Крестоносцами командую я, а мусульманами – вот он.

Конрад указал на одного из придворных. – Это Гилберт. А ты будешь принцессой. Когда мы перебьем всех мусульман, я освобожу тебя из плена и женюсь на тебе. Ты согласна?

– Не совсем, – ответила Лада. – Я согласна стать вашей женой, но не хочу, чтобы вы убили мусульман.

– Но почему? – удивился Конрад. – Мусульмане – наши враги. Мы должны их уничтожить и освободить гроб Господень.

– А разве нельзя освободить без убийства?

– Нет, конечно. Почему ты их защищаешь?

– Потому что я мусульманка.

Конрад был в замешательстве. Он посмотрел на придворных и, увидев на их лицах выражение враждебности, тут же стал на сторону Лады.

– Ладно, я тогда захвачу тебя в плен. Женюсь на тебе, и мы заключим с мусульманами перемирие, как мой отец король Фридрих. А потом ты примешь христианство.

Оставшись наедине с Герэном, граф спросил его:

– А что с этим, с ее спутником, нашли его?

– Ищем, – коротко ответил гроссмейстер.

Он был зол на себя за то, что поддался на требование графа и привез сюда Ладу. Она была козырем в его руках, а своенравный Конрад мог не отпустить ее. Он всерьез опасался этого. Поскольку игра против короля Фридриха была уже начата. Донесение, в котором содержалось обвинение в адрес императора, в его тайных сношениях с врагами христиан, было направлено папе в Рим. Если девушка ускользнет из его рук, ему нечем будет подкрепить обвинение.

– Неужели до сих пор не схватили? – удивился наместник. – Наверное, их уже и след простыл.

– Нет, ваша светлость, на выездах из города стоят усиленные наряды. Мои люди проверяют каждую повозку, выезжающую из Иерусалима. Он еще здесь, и мы его найдем.

– Не желаете ли выпить вина? – предложил граф.

– Благодарю вас, нет, – хмурясь, ответил гроссмейстер.

Он силился поймать какую-то мысль, а граф вопросами отвлекал его.

– Вы, действительно полагаете, что эта милая дама – шпионка?

– Я уверен в этом.

– Кстати, вы случаем не знаете, куда подевался рыцарь Раймонд, трубадур? Он еще пел на ужине.

– Я понял, о ком вы говорите. Нет.

– Как странно. Я вам говорил, что он приходил просителем за эту леди.

– Я догадался.

– А потом вдруг исчез. Хотя, должен был прийти ко мне на службу.

Поскольку гроссмейстер хранил молчание, наместник добавил:

– Кажется, на вечере у него произошла ссора с одним из ваших людей. Последовал вызов, они договорились о поединке. А ваш человек в порядке?

– О да, сударь, мои люди в порядке.

– Вот это меня и беспокоит.

– Что вы хотите этим сказать? – настороженно спросил Герэн.

– Я имею в виду отсутствие Раймонда. Если из двух дуэлянтов один жив, здоров, а другой не появляется на глаза. Разве это не повод для беспокойства? Все крестоносцы, независимо от их принадлежности к орденам и войскам вверены моим заботам императором.

– Да, да, – рассеянно произнес Герэн.

Он принял решение и сейчас пытался просчитать его последствия.

– Так, вы решительно отказываться от вина?

– Благодарю вас, я должен откланяться. Когда наследник отпустит эту женщину, мои люди проводят ее в госпиталь. Они будут ожидать здесь в приемной.

Гроссмейстер удалился.

– Больничная крыса, – сказал ему вслед наместник и улыбнулся своему каламбуру.

Он вызвал помощника и спросил:

– Шевалье Раймонд объявился?

– Нет, ваша светлость.

– Ищите, переройте весь Иерусалим, если его прикончили люди Герэна, то ему это дорого обойдется.

Раймонд, о котором беспокойство проявлял сам наместник, проснулся на следующий день вполне здоровым человеком. Таково счастливое свойство молодого организма. Во всяком случае, он себя чувствовал таковым до тех пор, пока не шевельнулся. Огнем полыхнули засохшие корки его ран. К счастью, ни одна из них не была серьезной, жизненно важные органы не были задеты и благодаря своевременному медицинскому вмешательству, ни одна из них не воспалилась. Он с нетерпеньем ждал появления Лады. Только это обстоятельство удерживало его в постели. Нелепый случай вернул его туда, откуда он бежал. И каждая минута, проведенная в госпитале, увеличивала опасность быть узнанным. Размышляя над своим положением, рыцарь то и дело возвращался к думам о Ладе. Ему надо было уходить, но он не мог этого сделать, не повидавшись с нею. Рыцарь скрашивал ожидание тем, что предавался мечтам о предмете своей любви. Наступил полдень, но женщины все не было. Из этих грез его вывел легкий стук в окно. Раймонд поднял взгляд и увидел в окне девочку, которая делала ему знаки. Рыцарь недоуменно приставил палец к груди, чтобы убедиться, что обращаются к нему. Девочка утвердительно кивнула. Рыцарь огляделся и подозвал санитара. Когда тот подошел, обратился к нему с просьбой:

– Любезный друг, мне нужно во двор, помоги мне встать.

– Сэр, я могу принести вам судно.

– Не стоит беспокоиться, я не тяжело ранен, да и глоток свежего воздуха пойдет мне на пользу.

– А вы быстро оклемались, – заметил санитар, помогая рыцарю встать, – не иначе, забота той красивой дамы пошла вам на пользу.

– Это так, – сказал Раймонд, сквозь зубы. Он крепился, чтобы не застонать. – Почему-то ее нет сегодня. Ты не видел ее, может быть, она приходила, пока я спал.

– Не знаю. Я только, что заступил. Может, и приходила. Хотя, вряд ли. У этих красоток все напоказ. Навидался я ихней сестры. Так что вы особо на верность не рассчитывайте.

У выхода Раймонд отпустил плечо санитара.

– Спасибо, – сказал он, – дальше я сам.

Санитар не стал спорить, выждав минуту, чтобы убедиться, что раненный может передвигаться без посторонней помощи, вернулся в помещение. Увидев рыцаря, Мариам, а это была она, подбежала к нему и помогла дойти до ближайшей скамейки. Во дворе госпиталя было многолюдно. На скамейку рыцарь не стал садиться, поскольку любое лишнее движение причиняло ему боль.