Дороги хаджа - Самид Агаев

Лада вдруг проявила неожиданную осведомленность, заявив:

– Чернокожие абиссинцы все поголовно христиане.

– Откуда такие познания? – удивился наместник.

– Мне рассказывал Али.

– Ваш друг.

– Правильно.

– А где сейчас находится ваш друг.

– Почему вы спрашиваете у меня об этом? Лучше адресовать этот вопрос гроссмейстеру, чьими пленниками мы являемся.

Граф бросил взгляд на Герэна.

– Я вам уже говорил, – заметил гроссмейстер.

– Значит, она еще ничего не знает, – сказал граф.

– Чего я не знаю? – встревожилась Лада. – С ним что-то случилось?

Гроссмейстер смотрел на графа тяжелым взглядом.

– А сколько времени вы собирались скрывать это от нее? – спросил граф. – Обстоятельство, отягчающее положение вдовы атабека, надо, чтобы она знала о нем. Ну, дорогой гроссмейстер, не надо смотреть на меня волком. У нас общие интересы – и обращаясь, к Ладе, продолжил: – Видите ли, в чем дело. Мы не ставим под сомненье заявленный вами статус. Хотя вы ничем не можете его подтвердить. Можно даже принять на веру факт вашего паломничества, и даже допустить, что вас задержали ошибочно. К тому же за вас ходатайствовал один из крестоносцев, которому я вполне доверяю. Он из свиты одного знатного сеньора, погибшего за веру. И я пообещал ему разобраться в вашем деле. Но, человек, то есть ваш друг по имени Али, у которого было обнаружено письмо, вдруг бежит из-под стражи с помощью своих единомышленников. И мне, теперь, трудно убедить главу иоаннитов, что он всего-навсего почтальон.

– В этом нет ничего предосудительного, – ответила Лада. – Если человеку грозит смерть или неволя, он вправе добыть свободу. Вы же допускаете, что нас задержали по ошибке, переусердствовали. Вот и он переусердствовал. Где у него основания полагать, что вы во всем разберетесь и отпустите его. А Али значит на свободе? – спросила Лада

– Да, но сообщники? Откуда у невинного человека в чужом незнакомом городе сообщники?

– Это очень просто, – сказала Лада, – его освободил Раймонд. Он испытывал угрызения совести. Потому что мы поехали на тот постоялый двор по его совету. И он освободил его.

– Это исключено, – сказал гроссмейстер. – Когда отбили Али, рыцарь было под арестом. К тому же, своими словами вы бросаете тень на его имя. Он и так под подозрением.

– Ну, так, позовите его и спросите, – предложила Лада.

– Дело в том, что он тоже исчез, – сказал гроссмейстер. – Кстати, вы не знаете где он?

Лада, сообразив, что едва не проговорилась, сказала.

– Понятия не имею. Он мне совсем не интересен.

– А вы ему очень даже интересны, – заметил наместник.

Лада пожала плечами. В этот момент в зал через неприметную дверь вошел мальчик, а за ним свита. По обилию шелка и золота в его одежде, Лада поняла, что это особенный мальчик. Он уверенно прошествовал в центр зала и сел на трон. Лада оглянулась. Все застыли в поклоне. Мальчик внимательно смотрел на нее, и Лада неожиданно для самой себя улыбнулась ему, открыто и доброжелательно. Не привыкший к подобному искреннему выражения чувств, Конрад минуту другую смотрел на нее, пытаясь понять, что за этим кроется. Но затем сам, не выдержав, расплылся в улыбке. Семилетний ребенок не нуждался в вопросах и ответах, чтобы понять, что за человек стоит перед ним. Эта красивая женщина было другом. Более не важничая, он встал с трона и, подойдя к ней, спросил:

– Как тебя зовут?

Лада ответила.

– А я знаешь кто?

– Ваше величество, король?

– Ответ правильный, – довольно сказал Конрад, – но не совсем. Король, мой отец, а я его наследник. Когда он умрет, я буду королем. Но, когда его нет, я все равно, что он – король Иерусалимский. А его сейчас нет.

– А где же ваш батюшка?

Мальчик засмеялся:

– Какое смешное слово, батюшка. Ты что из деревни?

– Вообще-то да.

– Ну, это ничего, – успокоил девушку Конрад, – хочешь поиграть со мной?

– Очень, – ответила Лада.

Конрад взглянул на графа. Наместник мягко сказал:

– Ваше величество, мы как раз беседовали с этой дамой до вашего появления. И не закончили разговор.

– Ну, так заканчивайте, – сказал Конрад.

Но, когда граф попытался, было обратиться к Ладе с вопросом, наследник перебил его:

– Я сказал, заканчивайте, а не продолжайте.

Наместник улыбнулся и, не желая, вызвать на себя недовольство мальчика, повернулся к гроссмейстеру, всем своим видом приглашая вступить в полемику. Герэну не оставалось ничего другого, как вмешаться в разговор, рискуя вызвать гнев вспыльчивого наследника.

– Ваше величество, у меня есть основания полагать, что эта дама замешана в заговоре против христиан, так как у ее спутника были обнаружены письма к султану Малику Ашрафу.

Не зная, как на это реагировать, Конрад вопросительно посмотрел на наместника, но тут заговорила Лада:

– Ваше величество, я много раз уже объясняла господину гроссмейстеру, что это было обычное письмо. Даже враги вашего государства пишут такие письма друг другу. Бывшая жена моего бывшего мужа написала султану письмо, просьбой освободить из тюрьмы одного человека. Вот и все, почему же надо из этого создавать такую проблему?

– Вы слышали? – сказал мальчик. – Эта леди ответила на вопросы. Теперь я хочу с ней поиграть.

– Конечно, ваше величество, – поклонился гроссмейстер, – я подожду, пока вы закончите, чтобы забрать ее.

– Она останется здесь, – сказал мальчик, – потому что… – здесь он запнулся, поскольку его словарный запас не содержал нужного слова и посмотрел на Эда.

– Вопрос исчерпан, – подсказал граф.

– Потому что вопрос исчерпан, – заключил Конрад и взял Ладу за руку.

Фра Герэн молчал, лицо его было непроницаемо. Но Лада неожиданно сказала:

– Ваше величество, позвольте мне сегодня вернуться в госпиталь. Я ухаживаю за больными и раненными рыцарями. И они ждут моей помощи. Я должна хотя бы проститься с ними. А завтра я с радостью приду опять, чтобы поиграть с вами.

– Это похвально, – сказал граф и кивнул мальчику, советуя согласиться.

– Ладно, – нехотя сказал Конрад. – Но только после игры.

Гроссмейстер с любопытством взглянул на Ладу.

– Принесите моих солдат, – приказал своей свите Конрад. – А все остальные, уходите.

– Ваше величество, позвольте нам понаблюдать за баталией, – попросил Герэн.

– Нет, – твердо сказал малыш, – вы будете мешать, уходите.

– Мы можем продолжить беседу в соседней комнате, – предложил наместник.