Жертва - Гарольд Карлтон

— Сильнее! — кричала она. — Сильнее!

Голос ее вибрировал в такт его мощных толчков.

— Ты что, не понимаешь, чертов дурак, я хочу, чтобы ты сделал мне больно!

И скоро боль пронзила ее напряженное тело, оживляя ее, притягивая к себе ее внимание, отвлекая от другой, более нестерпимой боли.

— О… да! — воскликнула она. Оно начало пробуждаться — то самое чувство, которое она испытала лишь однажды, с египтянином. Когда оно полностью захватит ее, смешиваясь с болью, с презрением к водителю, к откровенной никчемности происходящего, она забудет об отце, забудет этого глупого водителя с его большим греческим прибором, забудет обо всех чертовых мужиках, когда-либо смотревших на нее. С этого момента Соня поняла, что именно она хотела от мужчин и что она могла им отдавать. Все и одновременно ничего! Свое тело и свое презрение! Кончив, он отвязал ее. Тяжело дыша, Соня лежала на заднем сиденье, обессиленная, но, как ни странно, преисполненная чувством победы. Тем временем Коста вез ее обратно на Манхэттен.

— Марчелла? — Голос Гарри, прозвучавший в телефонной трубке, заставил ее вздрогнуть, словно вернул в прошедшие годы совместной жизни. Марчелла отогнала прочь эту странную мысль.

— Привет, Гарри! — Она старалась говорить отрывисто. — Я полагаю, ты хотел поговорить с Соней. Сейчас ее нет дома.

— Нет, я хотел поговорить с тобой, Марч, — ответил он.

Никто, кроме Гарри, не называл ее этим глупым именем. Она не «Марч» и никогда не была ею. Звонок оторвал ее от работы, она описывала трудную сцену в своем романе. Вздохнув, Марчелла откатила кресло от рабочего стола, закурила сигарету и глубоко затянулась.

— О чем, по-твоему, нам с тобой говорить? — спросила она.

— Хотя бы о том, почему ты позволяешь Соне наряжаться как какой-то проститутке, — ответил он.

— Я ей позволяю? — Марчелла усмехнулась. — Думаешь, я могу на нее влиять? После того как ты похитил двенадцатилетнего ребенка, тебе не следует жаловаться на последствия.

— Я не похищал ее, Марч, — заявил Гарри. — Она сама решила остаться со мной.

Марчелла молча ждала продолжения.

— Чего ты хочешь? — спросила она.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал Гарри.

— С чего ты взял, что я стану помогать тебе теперь?

— Потому что я все еще отец наших детей. Потому что я считаю тебя хорошим человеком, не способным оттолкнуть оказавшегося в нужде. Я только что дал отвод своему адвокату, Марчелла.

— Ну и что?

— Мне нужен другой адвокат. Тот парень работал на государство, и все его действия сводились к разговорам об оправдании сделки или к предложению донести на своих коллег. На это я не пойду.

— Весьма благородно, — заметила Марчелла, — однако подобное предложение подразумевает, что имеется нечто такое, о чем можно донести.

— Марч, — хрипло проговорил он, — не усугубляй моего положения. Я спрашиваю, можешь ли ты нанять для меня хорошего адвоката? Считай, что эти деньги ты даешь мне взаймы, отдам, как только смогу. С толковым парнем у меня есть шанс легко отделаться. Мне также хочется, чтобы в феврале ты присутствовала на суде и привела с собой детей. Будет лучше, если судьи увидят, что меня поддерживает семья. По крайней мере, подумай об этом, хорошо?

— Ты с ума сошел.

Марчелла вздохнула, потушила сигарету и задумалась. Где тот гнев, который, казалось, должен вспыхнуть внутри от этой просьбы? Она не ощущала ничего, кроме печали и глубокого сожаления.

— Почему я должна что-то делать для того, кто причинил вред мои детям? — обратилась она к Гарри. — У них обоих остались шрамы от причиненных тобой страданий. Объясни, с какой стати я должна помогать тебе?

— Объяснить? — повторил Гарри. — По ночам я вновь и вновь вспоминал все, что случилось, в поисках объяснений того, что я сделал. Думаю, прежде всего нам не следовало создавать семью, Марч…

— Это я давно сообразила сама, Гарри! — Она с усилием рассмеялась.

— Знаешь, что говорят о прощении? — спросил он. — Прощать — значит поступать, как угодно Богу, праведно! Я подумал, может быть, тебе захочется быть праведной? Извини.

Она глубоко вздохнула. Помощь Гарри будет не только ради него.

— Если я что-либо и сделаю для тебя, то ради Сони, — сказала она. — У нее на плечах лежит тяжесть. Может быть, узнав, что я тебе помогаю, она перестанет быть такой враждебной?

— Что бы ты ни сделала, я буду по гроб тебе благодарен.

— Не нужно мне твоей благодарности, Гарри, — оборвала она, вешая трубку.

В тот же день вечером после ужина Марчелла рассказала детям о разговоре с их отцом. Соня закусила губу и ничего не сказала, на ее лице застыло выражение отрешенности. Первым заговорил Марк.

— Я не хочу идти к нему на суд, — сказал он. — Честно говоря, не чувствую себя чем-то обязанным ему.

— Спасибо большое! — сказала Соня. Повернувшись, она посмотрела на Марчеллу.

— Почему ты так поступаешь? Чтобы выглядеть добродетельной?

Марчелла покачала головой:

— Откуда в тебе столько цинизма? Думаешь, мне нужна подобная популярность? Я намерена сделать все возможное, чтобы избежать огласки. Чтобы все знали, что я жена преступника? Я пойду на процесс только при условии, что ты оденешься поскромнее. Ничего вызывающего. Главное — поддержать вашего отца.

— Но почему ты вдруг решила помочь ему? — поинтересовалась Соня.

— Потому что он попросил меня, — вздохнула Марчелла. — А также потому, чтобы ты поняла, что я не питаю к нему ненависти. Я стараюсь простить ему, что он забрал тебя у меня два года назад. Может быть, это поможет покончить с тем ужасным временем, когда нас разлучили?

Соня, не убежденная ее словами, отвела взгляд в сторону. Марк коснулся ее руки.

— Ты дашь матери отдохнуть, Соня? — сказал он. — Она вообще не обязана ему помогать. Он сам заварил всю эту кашу!

— Не говори о нем так! Марк рассмеялся:

— Мне кажется, ты всем сердцем любишь отца?

— Черт подери, ты прав, да!

Соня встала из-за стола и посмотрела на них сверху вниз.

— Да знаете ли вы что-нибудь? Я единственная, кто знает!

Соня не прекращала думать об отце после того, как увидела его в тюрьме таким запуганным и сломленным. Она пыталась ненавидеть его, но то, что он от нее отрекся, больно жгло ей душу. Волей-неволей ей пришлось признать, что отец был единственным человеком в мире, в чьем одобрении она нуждалась.

— Разумеется, я могу найти тебе адвоката, — согласилась Эми, когда следующим днем Марчелла зашла к ней. — Одного из самых лучших. Если ты уверена, что действительно этого хочешь.