Потсдамская конференция. Как решалась послевоенная судьба Германии и других стран Европы - Герберт Фейс

быть изменена только после совместного обсуждения заинтересованных сторон (за исключением Японии). Все страны, а не только Турция и Советский Союз, должны решать будущую судьбу проливов. И, добавил он, решение вопроса между Советским Союзом и Турцией может быть найдено только в процессе мирных переговоров.

Он еще раз вернулся к рассмотрению причин обеспокоенности турецкого правительства вопросом целостности своей страны и защиты Стамбула в условиях, когда советское правительство делало пугающие предложения, а в советской прессе и на радио сообщали о сосредоточении болгарских и советских войск в Болгарии, вблизи турецкой границы.

Молотов не принес извинений за советские намерения захватить часть территории Турции. По его мнению, те области, о передаче которых просил Советский Союз, были в 1921 г. «отторгнуты от советской Армении и советской Грузии». Однако, добавил он, если турки решат, что они не будут продолжать обсуждение союза и вопроса территорий, советское правительство готово заключить соглашение о проливах с другими странами Черного моря.

Черчилль повторил, что, хотя он и готов приветствовать соглашение о свободном передвижении в Черное море и из него русских судов, гражданских и военных, он не чувствует себя обязанным принять новые советские предложения и уверен, что такое же мнение имеет турецкое правительство.

Трумэн прекратил этот спор, сказав, что он еще не сформировал свою точку зрения и поэтому хотел бы отложить решение вопроса. Объединенный комитет начальников штабов советовал ему определиться с этим до того, как вопрос о проливах будет вынесен на обсуждение вместе с другими территориальными вопросами на будущей мирной конференции. Если он не сделает этого, то американское правительство, вероятно, должно согласиться на пересмотр Конвенции Монтрё с целью дать возможность всем странам свободного прохода через проливы; это предлагал Государственный департамент. Это способствовало бы демилитаризации проливов, воспрепятствовало бы размещению военных баз других стран, кроме Турции, и обеспечило бы прямой или косвенный военный контроль над проливами.

В связи с заключением нового соглашения о черноморских проливах президент попытался добиться одобрения своего важного плана — использования других международных водных путей, в частности по Дунаю и Рейну. Государственный департамент и Объединенный комитет начальников штабов поддержали его в этом начинании.

Трумэн предпринял попытку заявить об этом на седьмом заседании конференции 23 июля после того, как выслушал речи Черчилля и Сталина, которые объяснили, что конкретно Россия просила у Турции. На этот раз Сталин попытался убедить аудиторию, что советские намерения были мирными, а требования обоснованными. Он отрицал, что у турок есть хоть какая-то причина подозревать русских в том, что они хотят запугать их и заставить на все согласиться. В Болгарии, уверял он, было сосредоточено меньше русских войск, чем британских в Греции. Советская просьба о передаче Карса и Ардагана была оправданной, если Турция просила гарантий соблюдения договора. Но, так или иначе, союз между ними был заключен. Существовавшие правила прохода судов через проливы были невыгодны для Советского Союза, так как турецкое правительство имело право, согласно Конвенции Монтрё, запрещать проход советских судов в Черное море не только когда Турция находилась в состоянии войны, но даже при угрозе ее возникновения. Все это выглядело неестественно. Только представьте, продолжил Сталин, «какое волнение поднялось бы в Англии, если бы подобный режим существовал в Гибралтаре или на Суэцком канале, и как бы реагировали Соединенные Штаты, если те же самые правила применялись бы к Панамскому каналу». Советские суда должны были проходить через черноморские проливы беспрепятственно; и если Турция была слишком слаба, чтобы обеспечить это при всех обстоятельствах, то Советский Союз смог бы защитить проливы с помощью своих вооруженных сил в случае необходимости, точно так же, как американский военный флот защищал Панамский канал, а британский — Суэцкий канал. Если турки не соглашались с тем, чтобы Советский Союз имел военные базы в проливах, то им следовало предоставить другую базу, где русский флот смог бы ремонтироваться и заправляться топливом, чтобы вместе со своими союзниками защищать проливы.

Настойчивые требования русских позволили Трумэну высказаться более откровенно. Он также был склонен пересмотреть режим прохода судов через проливы. Это должен был быть свободный водный путь для всех стран мира, а гарантами этого должны были быть три великие державы. Далее он сделал экскурс в историю, являющуюся общественным достоянием. После внимательного изучения исторических фактов он пришел к заключению, что все войны последних двух столетий начинались на землях, что протянулись от Черного моря до Балтики и от восточной границы Франции до северной границы России. Цель их деятельности здесь в Потсдаме и предстоящей мирной конференции — покончить с этим трагическим рецидивом. Единственное средство, которое могло помочь в этом деле, — это добиться беспрепятственного прохода судов и провоза грузов через проливы не только для флота Советского Союза и Великобритании, но и всех стран.

Президент зачитал документ, который стал самым впечатляющим в Потсдаме и мог привести к большим переменам:

«Правительство США предлагает установить свободную и неограниченную навигацию по таким внутренним водным путям, которые проходят по территории двух или более государств. Свободная и неограниченная навигация по этим водным путям должна быть обеспечена международным соглашением.

В качестве первоначального шага будут созданы в возможно кратчайший срок временные навигационные органы для Дуная и Рейна… Членами этих органов должны стать США, Великобритания, СССР, Франция и суверенные прибрежные государства, признанные этими правительствами».

Трумэн объяснил, что он сделал это предложение, потому что не хотел продолжать многолетний спор о черноморских проливах и Дунае. Американцы мечтали увидеть такую Европу, самодостаточную и с развитой экономикой, в которой Россия, Англия, Франция и все другие страны были бы счастливы и с которой США могли беспрепятственно и выгодно торговать.

Черчилль не собирался вникать в историческую лекцию президента и принимать его предложение. Но его замечания говорили, по сути, о том же. Он признавал, что как в мирное, так и в военное время советские торговые суда и военные корабли должны иметь право прохода через проливы. Он соглашался с Трумэном, что должны быть гарантии «со стороны всех нас». Рассматривал ли Сталин это заявление как альтернативу его просьбе иметь базу вблизи Константинополя? Черчилль считал, что похожая ситуация складывается и с Кильским каналом, соединяющим Северное и Балтийское моря; и он также придавал большое значение свободной навигации по Дунаю и Рейну.

Сталин ответил сухо и кратко. Ему нужно более внимательно ознакомиться с предложением Трумэна, прежде чем обсуждать его. Он немедленно принял решение о передаче Советскому Союзу Кёнигсберга и части Восточной Пруссии к северу от него.

Тем же вечером Сталин снова продемонстрировал, что он никогда