Полмира - Джо Аберкромби

И тут она огляделась и увидела королеву Лайтлин. Та сидела по другую сторону очага, спустив платье с одного бледного плеча. И прижимала к себе меховой сверток. Конечно, это же принц Друин. Наследник Черного престола.

– Боги.

Они что, сговорились? В каждом углу ее особа королевского рода подстерегает… Она опустилась на одно колено, тут же сбила локтем какой-то кувшин с полки, попыталась поймать его, сбила еще один… в общем, государыню она приветствовала, прижимая к груди груду звякающих осколков и кувшинного содержимого:

– Прошу прощения, моя королева. У меня на колени вставать не очень получается…

И тут же вспомнила, что эти самые слова она произнесла при их последней встрече в порту Торлбю. Перед отплытием. И лицо ее вспыхнуло – прямо как тогда.

Но Лайтлин, похоже, этого не заметила.

– Таковы все лучшие люди.

И она указала на третий высокий стул рядом с очагом:

– Лучше присядь.

Колючка присела, но удобней себя не почувствовала. Королева и служитель склонили головы к плечу, прищурились и разом уставились на нее. Как же они похожи… Они все-таки мать и сын, что бы там ни говорила клятва – мол, что теперь у Служителя нет другой семьи, кроме Общины. Оба они смотрели на нее – и молчали. Под этим двойным оценивающим взглядом Колючка почувствовала себя крошечной, величиной с булавочную головку. А принц все сосал и сосал грудь, а потом высунул из меха тоненькую ручку и дернул за золотую прядку.

– Когда мы последний раз виделись, – наконец произнесла Лайтлин, – я сказала тебе: дурак хвастается тем, что собирается сделать. Герой – делает, что должен, без лишних слов. Похоже, ты хорошо усвоила урок.

Колючка изо всех сил пыталась не нервничать. Конечно, Торлбю казался ей теперь маленьким, а славные воины – не такими уж и славными, но Золотая Королева по-прежнему внушала благоговейный ужас.

– Я старалась, моя королева.

– Отец Ярви сказал мне, что ты хорошо училась. И стала смертельно опасной в бою. Он сказал мне, что ты убила шестерых коневодов в бою на Запретной. И что семеро воинов, посланных убить Императрицу Юга, вступили в бой с тобой, и ты, безоружная, всех их убила.

– Мне помогли. У меня была замечательная наставница и хороший человек рядом – хорошие люди, в смысле. В общем, меня… поддерживали. Да. Хорошие люди.

Губы Лайтлин изогнулись в едва заметной улыбке:

– Ты научилась быть скромной…

– Благодаря отцу Ярви я многому научилась, моя королева.

– Расскажи мне об Императрице Юга.

– Ну…

А что рассказывать? Что она совсем не похожа на королеву Лайтлин?

– Ну… она молодая, невысокого роста, умная…

– И щедрая.

Королева посмотрела на эльфий браслет на запястье у Колючки, который вспыхнул розовым – потому что Колючка залилась краской.

– Я пыталась отказаться от подарка, моя королева, но…

– Я отправляла его, чтобы разрушить союз. А он помог заключить новый. Мое вложение обернулось невиданной прибылью, чего мне еще желать? Не жалеешь, что не осталась в Первогороде?

Колючка растерянно заморгала:

– Я…

– Я знаю, что Императрица просила тебя об этом. Просила стоять за ее плечом, защищать от врагов, помогать в деле управления огромным государством. Не каждому делают такое предложение.

Колючка сглотнула:

– Мой дом – здесь.

– Да. И ты изнываешь от скуки в Торлбю, пока праматерь Вексен закрывает берега моря Осколков для наших кораблей, а ванстерцы терзают наши границы. Славная воительница сидит без дела, пока юнцы и старики идут в бой. Мой царственный супруг наверняка показался тебе не слишком умным. Он подобен человеку, что пытается срезать траву на лугу ложкой, а наточенный серп оставляет ржаветь на полке.

И королева посмотрела на младенца у себя на руках.

– Мир меняется. Так суждено. Но Атиль – не из тех, кто легко принимает перемены. У него хребет из стали, а сталь плохо гнется.

– Он не похож на себя прежнего, – тихо сказала Колючка.

Служитель с королевой обменялись взглядами, значение которых она не поняла.

– Он болен, – сказал Ярви.

– И он должен успокоить чувства тех, кто старше и еще менее расположен к переменам, – сказала Лайтлин.

Колючка облизала губы:

– Я совершила много глупостей, так что не мне обвинять в глупости другого человека. Особенно короля.

– Но ты хотела бы выйти на бой?

Колючка вздернула подбородок и выдержала взгляд королевы:

– Таково мое предназначение.

– Должно быть, твоя воинская гордость уязвлена – ведь тебя не взяли в поход.

– Отец говорил: не возгордись.

– Хороший совет.

Принц уснул, и Лайтлин осторожно отняла его от груди и передала Сафрит. И запахнула платье.

– Твой отец некогда был Избранным Щитом королевы. Так ли это?

– Да. При матери короля Атиля, – тихо сказал отец Ярви.

– И что с ним сталось? – спросила королева.

Сафрит укачивала принца, что-то нежно напевая.

Колючка почувствовала, что мешочек с костями враз потяжелел. И кошки на душе заскребли.

– Его убил Гром-гиль-Горм. В поединке.

– Крушитель Мечей. Опасный противник. Злейший враг Гетланда. И вот теперь мы снова воюем с ним. Некогда и у меня был Избранный Щит.

– Хурик, – сказала Колючка. – Я видела его на тренировочной площадке, видела, как он дерется. Это был поистине великий воин.

– Он предал меня, – сказала королева, не отрывая холодного взгляда от Колючки. – Мне пришлось убить его.

Колючка сглотнула:

– Вот оно как…

– И я искала и не находила ему достойной замены.

Повисло тяжелое молчание.

– А теперь – нашла.

Колючка изумленно распахнула глаза. Поглядела на Ярви. Потом снова на королеву.

– Это меня, что ли?

Ярви поднял увечную руку:

– Ну не меня же.

Сердце Колючки бешено забилось:

– Но… я же не прошла испытание. Не принесла присяги…

– Ты прошла куда более суровые испытания, – сказала королева. – К тому же Избранный Щит обязан клятвой только мне, и никому больше.

Колючка соскользнула со стула и встала на колени у ног Лайтлин. В этот раз у нее получилось это сделать, не сшибив ни единого предмета.

– Скажите мне нужные слова, моя королева, и я поклянусь.