Боевая машина любви - Александр Зорич

– Гиазир гнорр, может все-таки Знахаря?

– Ты мне тут Совет Шестидесяти не разводи! – прикрикнул на Эри Лараф. – Сам знаю, что делать!

Получилось довольно громко и достаточно грозно.

– Прошу меня простить, – опустил голову Эри.

– Прощаю. Принеси лучше воды…

В этот момент дверь спальни распахнулась и на пороге показалась та самая женщина с каштановыми волосами. «Это его, то есть моя жена. Овель».

Жена терла глаза и жмурилась. Личико ее было недовольным.

Протерев глаза, она впилась в Ларафа возмущенным взглядом, в котором, как показалось ему, сквозила неприязнь.

«Хороша!» – подумал Лараф. Но вступить в разговор с незнакомкой в соблазнительном пеньюаре не осмелился.

– Что тут происходит? – спросила она.

– Ничего… Мне очень нездоровится, – затянул свою волынку Лараф, страдальчески закатывая глаза.

Во взгляде женщины появилось нечто, похожее на материнское участие. Она, кажется, больше не сердилась.

«Все бабы такие – нужно только бедненьким прикинуться!» – обрадовался Лараф.

– Хочешь, я помассирую тебе спину? – участливо предложила Овель и подошла совсем близко.

Через газ пеньюара он мог различать все детали ее женственности, вплоть до темного треугольничка кудряшек внизу живота, и эти детали весьма мешали Ларафу изображать недомогание.

Овель и Эри, который, видимо, хотел еще что-то спросить, но опасался перебивать госпожу, смотрели на него во все глаза.

Лараф почувствовал себя человеком, прыгающим со льдины на льдину. Льдины маленькие и вертлявые, они качаются и не ровен час… не ровен час… кто-нибудь заметит эту шилолову тесемку! Лараф притиснул ладонь к ключице. Мышцы предплечья уже сводило судорогой.

– Мой бедный гнорр! – усмехнулась Овель и села на край кушетки. – На тебе и впрямь лица нет!

Эри уже открыл дверь, чтобы отправиться выполнять его поручения.

Как вдруг Лараф понял, что если он останется с Овель один на один, то совершенно обезумит. И вот тогда его обязательно раскроют.

Вдруг выяснится и раскроется все. Все станет очевидным: и Большая Работа, и тесемка, и все то, что произошло днем с пар-арценцем, и даже книга! И тогда – сырые подвалы Свода, вши, пытки. В лучшем случае. А в худшем – всепоглощающая воля кого-то из магов Свода…

Он почувствовал себя слабым и беспомощным. Зажатым в кольце коварных врагов в розовых пеньюарах с эмблемами Свода. Ему мучительно недоставало «Семи Стоп Ледовоокого».

«Нужно посоветоваться со Звердой!» – решил Лараф с лихорадочной быстротой.

И хотя их уговор со Звердой предполагал, что на связь с ней он выйдет только утром, после того, как позавтракает, Лараф решил, что ничего дурного не случится, если он позовет ее сразу же. Сразу же! Не-мед-лен-но!

– И еще одно, Эри! – бросил Лараф вслед слуге. – Вели от моего имени охране немедленно доставить ко мне баронессу Зверду велиа Маш-Магарт и ее супруга барона Шошу. В данный момент они пребывают в гостинице «Обитель блаженства».

Уже стоя в дверях, Эри обернулся.

– Прямо сейчас? – Эри кивнул в сторону черноты за окном.

– Прямо сейчас. И побыстрее!

Совершенно неожиданно Овель, как ужаленная, вскочила со своего места. Крылья ее ноздрей гневно трепетали, а брови столкнулись над переносицей парой рассерженных овечек. Губки были поджаты.

«Форменная ведьма!»

От ласкового участия не осталось и следа. Теперь Овель была действительно сильно рассержена. Только Лараф никак не мог взять в толк чем.

Стоило Эри закрыть дверь, как Овель подошла в Ларафу и, стоя перед ним, залепила ему звонкую оплеуху.

Пощечина была такой крепкой, что Лараф даже подался назад и ударился головой о стену. Щека горела, из глаз сыпались искры.

– Ублюдок! Такая низость! Приводить эту потаскуху в мой дом! Что скажет тетя!? – Овель трагически всхлипнула и, прошагав в спальню, что было сил хлопнула дверью.

«Ну и расклады у них тут во дворце!» – присвистнул Лараф, когда наконец-то остался один.

Но не успел он как следует расслабиться на кушетке, как пол под ним задергался и откуда-то с севера послышался такой грохот, словно небеса, которым наконец-то надоело висеть, попросту свалились.

Под окном послышались вопль о помощи. Увесистый кусок штукатурки свалился Ларафу на голову и сознание его на время помутилось. В комнату ворвались трое дородных парней при оружии и, схватив его под руки, поволокли из комнаты прочь, на улицу. Один из них держал над драгоценной головой гнорра большой круглый щит, двое других прикрывали господина с боков.

– Слишком много для одного дня, – прошептали губы Ларафа.

– Что вы сказали, милостивый гиазир? – переспросил мужской голос.

Это был голос Эри.

Лараф лежал на лавочке, которую окружали кусты можжевельника. Его тело было накрыто покрывалом из песцового меха.

– Шилол это все раздери! Вот, что я сказал! – и Лараф снова погрузился в ледяную дрему.

2

Вокруг происходили такие необычные и жуткие вещи, что даже бесстрашная Зверда позволила себе на время утратить свое бесстрашие.

Всего за несколько минут мир вокруг полностью изменился.

Отовсюду слышался титанический грохот – это рушились массивные здания Желтого Кольца.

В морозном воздухе клубилась пыль, а бледный лунный свет сообщал ей сводящее с ума призрачное свечение.

Вокруг все беспрерывно вопили и орали.

На глазах у Зверды упавшая колонна задавила сразу четверых. А пятый, которого колонна только придавила, ревел так, что кровь закипала в жилах от жути.

Шоша беспрерывно сквернословил. Довольно скоро, правда, его словарный запас иссяк и он замолчал, укрыв Зверду в своих медвежьих объятиях.

Наверное, можно было бы куда-то побежать. Да вот только Зверда понимала, что бежать бесполезно.

Они все еще стояли недалеко от входа в гостиницу, поскольку это место было окружено чем-то вроде садика и сравнительно мало пострадало. Желающих постоять там, правда, только пребывало. Видимо, достоинства места были очевидны не только Зверде.

– Только давки нам не хватало, – мрачно заметил Шоша, когда бурный поток дико завывающих горожан влился в водоворот столь же дико вопящих аристократов с Красного Кольца.

– Как вы думаете, барон, может это и есть конец дней, тот самый День Охарада? – свой вопрос Зверде пришлось прямо-таки прокричать в ухо Шоше.

– Нет. Не День Охарада, – отчеканил Шоша.

Как бы возражая словам Шоши, крыша «Обители блаженства», выдержавшая все предыдущие толчки, просела внутрь здания.