Чары кинжала - Катарина Керр

Каллин поскакал за ним следом. Слигин пошел в атаку на свою жертву — лорда армии Корбина. До Каллина донесся безумный неистовый смех Родри, настигший его, когда отряд атаковал вслед за Слигином.

Каллин несся галопом, когда всадник на черной лошади преградил ему дорогу, выбрав в качестве жертвы именно его. Пока Каллин разворачивал коня, он успел заметить опухшие глаза и черный небритый подбородок под шлемом неприятеля. Они размахивали мечами и наносили друг другу удар за ударом. Противник кричал и ругался, а Каллин хранил молчание, методично отбиваясь от вражеского меча. Каллин выждал, пока противник, потерявший надежду, в очередной раз замахнулся мечом, оставив свой правый бок незащищенным. Он нанес удар по его щиту, а затем ударил по правой руке. Удар был таким сильным, что был слышен треск костей. Кровь хлынула сквозь кольчугу. Крича от боли, всадник выронил меч и попытался развернуть коня. Каллин милостиво позволил ему ускакать. Ему нужен был Корбин.

Впереди двигался отряд Слигина, окружая армию Корбина. Его люди умело сражались. Увидев новый отряд с зелено-коричневыми щитами, Каллин погнал вперед своего коня.

— Господин Слигин! — прокричал Каллин. — Фланг!

Но отряд скакал прямо на него. Каллин развернул своего коня, чтобы встретить вражескую атаку. Они окружили его со всех сторон.

— Серебряный кинжал ! Вот кто нам нужен!

У Каллина не было времени, чтобы рассуждать, почему они столпились вокруг него, как будто он был знатным лордом. Кто-то нанес ему удар сбоку по левому плечу, в то время как выскочивший перед носом всадник готовился ударить ножом. Каллин точно отразил атаку и увернулся от человека, нападавшего справа. Они норовили атаковать его вчетвером одновременно, и все, что он мог сделать, — увертываться, пригибаться, размахивая мечом во все стороны. Он отбил удар щитом. Дерево затрещало, и он почувствовал внезапную острую боль с левой стороны. Посреди привычного шума битвы он уловил неистовый хохот Родри, который звучал все ближе и ближе.

Корчась от боли, Каллин сразил человека, возникшего прямо перед ним, перерубив тому горло. Но на его месте был уже новый враг, который ждал, чтобы занять место убитого. Глубокая рана жгла огнем левую руку Каллина. Он поворачивался в седле и старался отбиваться, но меч тянул его раненую руку вниз. С проклятьем он повернулся назад, чтобы отразить удар справа. Смех Родри звучал громче, но был все же еще далеко.

Вдруг всадник слева от Каллина вскрикнул, его лошадь отшатнулась и упала замертво. Что-то мелькнуло в воздухе перед лицом Каллина. Стрела вонзилась в кольчугу врага. Брызнула кровь. Другой всадник попытался развернуть лошадь, но стрела попала ему в спину, и он с криком упал на землю. Толпа начала рассеиваться, пытаясь спастись бегством, но, развернувшись, бойцы встретились лицом к лицу с людьми Родри, несущимися в атаку. В последний момент Каллин увидел Дженантара, скачущего с охотничьим луком наизготовку. Каллин уронил меч, пытаясь удержаться в седле, латные рукавицы были скользкими от собственной крови. Он недоуменно посмотрел на них, а затем темнота окутала его сознание, и он упал, скользнув по шее своего коня.

И вот уже он плыл по поверхности глубокой голубой реки. Он видел свет впереди и слышал голос, похожий на голос Невина. И тут на него накатывала огромная волна и относила его назад, вниз, где он задыхался, утопая в синеве. Неожиданно он услышал над собой смеющийся голос — успокаивающий и тихий… он, казалось, вливался в его мозг как масло. Ему казалось, что этот голос исходит из колеблющегося синего пространства, окружающего его. Затем он увидел светящийся серебряный шнур, который связал его со странно нереальным телом. Он не знал, откуда этот шнур протянулся. Затем вторая волна окутала его, погрузив в синеву. Голос зазвучал снова, насмехаясь над ним и называя мертвецом.

Вдруг он увидел Невина, а может, его бледный голубой образ… трудно сказать, что это было. Старик заговорил с ним на каком-то странном языке. Голубая река медленно текла, удерживая его на поверхности, а затем Невин взял его за руку.

Каллин проснулся. Невин во плоти склонился над ним, озаренный солнечным светом. Несмотря на свою воинскую выдержку, Каллин громко стонал от боли. Когда он попытался пошевелиться, шина на его левой руке стукнулась о борт повозки.

— Легче, мой друг, — улыбнулся Невин, — лежи спокойно.

— Воды.

Кто-то приподнял его голову, поднес чашку с водой к губам. Он жадно глотнул.

— Хочешь еще? — спросил Родри.

— Да.

Родри помог ему напиться, затем вытер лицо мокрым полотенцем.

— Я очень старался вытащить тебя, — проговорил Родри. — Пожалуйста, поверь, я так старался спасти тебя.

— Я знаю. Что с Корбином?

— Он сбежал. Не волнуйся об этом сейчас. Солнечное небо закружилось над головой, а затем внезапно обрушилось темнотой. На этот раз Каллин крепко заснул.

Пока слуги уносили Каллина и укладывали другого раненого на подводу, Невин мыл окровавленные руки в ведре с водой. Только ему одному было известно, как тяжело было спасти Каллина. Он едва держался на ногах. Невин вытер влажные руки о чистый кусок материи. Маленькая зеленая фея села на землю и наблюдала за ним. Невин рискнул прошептать:

— Ты была права, предостерегая меня. Спасибо тебе и твоим друзьям.

Фея улыбнулась, обнажив голубые острые зубы, затем исчезла. Если бы дикий народец не предупредил его, Невин так никогда бы и не узнал, что кто-то старался отделить душу Каллина от тела и порвать серебряную нить, которая связывала его с жизнью. Это не был Лослейн. Кто-то, кто применял черную магию. Кто-то, кто стоял за его спиной…

— Ты перестарался, мой мерзкий друг, — сказал Невин — теперь я знаю, что ты существуешь, и я узнаю тебя, когда мы встретимся.

Перед самым рассветом Джилл проснулась. Настроение было тревожное, она быстро встала и оделась, затем спустилась в большой зал. Слуги уже вовсю суетились, раздувая угли, чтобы разжечь огонь. Госпожа Ловиан сидела за столом для знати. Когда Джилл поклонилась, Ловиан жестом приказала сесть рядом.

— Не спится? Тебе тоже приснился кошмарный сон?

— Да, ваша милость. Мне всегда снятся сны, когда отец на войне.

Слуга принес овсяную кашу и хлеб. Пока Джилл и Ловиан завтракали, люди из крепостной стражи появлялись в зале по двое и по трое, зевая, и то и дело посылали служанок с поручениями. Одному из них почему-то понадобился рубец, а другой, должно быть, споткнулся, потому что Джилл вдруг услышала позади себя грохот и звон металла.

Она повернулась, чтобы посмотреть, но шум не утихал, наоборот, как звон колокола, — он становился громче, еще громче, пока не вобрал в себя шум сражения: лязг и звон мечей, ржание лошадей и пронзительные крики людей.

Она услышала также свой голос, который описывал все, что она видела, проносясь над полем боя, как чайка, парящая на ветру.