Глубокий рейд - Борис Вячеславович Конофальский

некоторых местах можно пробить, они уже поняли, теперь хотят осмотреться.

— Вась, ты патроны побереги, — говорит Саблин, а сам идёт, чуть пригнувшись, в смежную комнату.

— У меня четыре магазина, у Дениса четыре, — прикидывает Ряжкин. — И ещё полкоробки. Должно хватить.

Так и есть, у небольшой восточной двери, что вела из комнаты отдыха на улицы, бродила какая-то сволочь, Саблин слышал, как она даже дверь тихонько чем-то поскребла. Аким приготовил оружие… Он даже уже положил руку на засов двери… А за дверью всё стихло…

«Убежал, что ли? Жаль!».

Как было бы неплохо открыть дверь и влепить ловкой, притаившейся у двери твари пару порций картечи, но… Он решил не открывать дверь… С той стороны в дверь ударила очередь…

Та-ра-ра-ра-рам… Та-ра-рам…

Но ни одна из пуль дверь не пробила. Только вмятины появились на толстом листе стали.

«Хорошо, что не стал дверь открывать!».

— Аким? Что там у вас? — интересуется Ряжкин.

— Знакомимся, — отвечает Саблин. В принципе, он доволен, маленькая дверь крепкая.

И снова Василий стреляет:

Та-та… Та-та… Та-та…

Саблин возвращается в большое помещение, и едва входит, как его оглушает грохот, видно, пуля из картечницы бьёт в бронеставень на окне и пробивает его; сильный удар не роняет ставень на землю, но вырывает его замок, и теперь ставень приоткрывается, и в помещение заливается яркий дневной свет.

— Ну что, — интересуется Ряжкин, — патроны всё ещё экономим?

— Откуда бьют? — Саблин присаживается возле западной стены в двух метрах от товарища.

— Да оттуда же и бьют, — говорит Василий, — из-за рогоза, разведчики оттуда выскакивали, лодка их там причалила…

— Давай-ка, Вася… — Саблин привстаёт к бойнице, — прочешем этот рогоз немного.

Ряжкину два раза повторять не нужно:

Та-та-та-та-та-та-та-та… И так до железки… Пока магазин совсем не опустел. Саблин тоже стреляет:

Пах… Перезарядка… Пах… Перезарядка… Пах…

Прапорщик старается, чтобы картечь шла чуть под углом вниз, он не особо надеется ранить кого-то из врагов, тех, кто стреляет из рогоза, у него немного иная цель. А если зацепит кого, так это будет приятный плюс. Пах… Перезарядка… Пахх…

Глава 39

Он захлопнул дверцу, тут же отпрянул от бойницы, присел и стал заряжать дробовик, а в стену с внешней стороны что-то звучно шмякнуло.

— О, — заметил Ряжкин, он уже поменял магазины в винтовке и передёрнул затвор. — На этот раз не пробило.

И тут Саблину послышалось, что кто-то идёт тихонечко вдоль дома, звук доносился от разбитого окна, где раскрылся бронеставень, и он не ошибся…

— Кажись, за окном кто-то, — произносит Аким.

— Я тоже слыхал, — отвечает Ряжкин… И не успевает он закончить, тут же кричит: — Граната!

Пуффф…

Система защиты снижает уровень звука в наушниках, чуть заметно «поплыло» изображение на двух правых мониторах. Но, в общем-то, гранатка слабенькая, осколочная, тяжёлой пехотной броне такая граната не страшна, осколки слишком маленькие, они только щёлкают по бетонным стенам. Но сам факт…

— Твою мать, — выругался Ряжкин…

— Казаки, что там? — сразу интересуется Калмыков.

— Работай, Денис, работай, — откликается радист. — Всё нормально… Камеру мне сбило.

Прослушали, подпустили врага. Это разведчик… Такая сволочь, вот так они всегда… Подбираются незаметно… Саблин сразу вытаскивает гранату, выдёргивает чеку, он надеется, что разведчик ещё за стеной, у окна…

Так оно и оказывается, в помещение влетает ещё одна граната, Аким видит, как она катится к противоположной стене, почти круглая… И там, у железного стола…

Пуффф…

Он не ждёт, пока компьютер восстановит звук и работу мониторов, исключительно на интуиции он выкидывает гранату за окно, не очень сильно…

Баххх…

Вот это уже совсем другое дело, дым и пыль врываются в помещение, а бронированный ставень взрывной волной с силой бьёт об стену, едва не отрывает его. А Ряжкин тут же, пригнувшись, бросается к северной стене и, откинув крышку бойницы…

Та-та-та… Та-та-та… Та-та…

Саблин, заряжая свой дробовик, спрашивает:

— Попал?

— Пару раз, но упрыгал, гад, в акацию… Хотя и хромал…

А над шлемом радиста тяжёлая пуля бьёт в ставень, пробивает его, разбивает стекло. И тут же прилетает ещё одна, опять пробивает сталь и немного гнёт ставень, но снова сорвать замок не может.

— Аким, Вася… — зовёт Денис.

— Ну, — отзывается Аким.

— Слышите? По крыше ходят…

— Нет, — отзывается Ряжкин. — Не слышим…

— Ворота им не открыть, — уверенно заявляет Саблин. Он их изнутри-то с трудом отворил. — Денис, ты поглядывай, чтобы они…

Ещё одна пуля с неприятным сильным звуком бьёт в ставень, но снова не может распахнуть его…

— … чтобы они из воды не вылезли.

— Есть поглядывать, — отвечает Калмыков.

А Василий, переместившись к генератору и тихонечко пытаясь из-за ставня разглядеть, что происходит снаружи, интересуется:

— Денис, а как там у тебя? Работа идёт?

— Уже паять собираюсь… — отвечает Калмыков и спрашивает в свою очередь: — Аким, может, борт немного заделать, а то пойдём на больших оборотах, а шов и разойдется.

Ну, это вряд ли, лодка сварена хорошо.

— Нет, Денис, побыстрее заканчивай, — говорит Аким.

— Просто тут трещина… Прямо вдоль сварки потянулась, параллельно пошла, может, ты не видел, — продолжает Калмыков.

«Трещина?».

— Иду.

Аким, всё так же пригнувшись, уходит в транспортное помещение, оставив в главном одного Василия.

Там у затянутой на стапель лодки его ждёт Калмыков. Воздух тут спёртый, даже через компрессор и фильтры Саблин чувствует запах паяльной лампы.

— Вот, — Денис проводит пальцем по шву на левом борту, который лопнул после