В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

В итоге я не видел Гитлера несколько недель. Теперь, когда я в состоянии был взглянуть на все со стороны, произошедшее показалось мне гораздо более значимым со всех точек зрения. Но только когда некоторое время спустя мне вновь велели присутствовать на совещаниях в ставке, суть случившегося сразила меня наповал. Когда я вошел в дом, Гитлер, вместо приветствия, уставился на меня долгим злым взглядом, и я неожиданно подумал: этот человек потерял уверенность; он понял, что его смертельная игра движется к заранее предопределенному концу, что Советская Россия не собирается дать себя уничтожить со второй попытки и что теперь война на два фронта, которую он развязал своими бессмысленными, своевольными поступками, сотрет рейх в порошок. Мысли мои крутились дальше: вот почему он теперь не в состоянии держать рядом с собой генералов, которые слишком часто оказывались свидетелями его промахов, его ошибок, его иллюзий и его фантазий; вот почему он жаждет избавиться от них, вот почему он хочет видеть вокруг себя людей, которые, по его ощущению, беспредельно, непоколебимо верят в него.

Оказалось, что единственной из предполагаемых кадровых перестановок стало смещение начальника Генерального штаба сухопутных войск; произошло это в первую очередь под давлением постоянно ухудшавшейся обстановки, а значит, ни Кессельринга, ни Паулюса нельзя было забирать с их постов в Средиземноморье и под Сталинградом. Генерал-полковника Гальдера уволили 24 сентября без нового назначения или какого бы то ни было выражения признания его заслуг. Его дневник – яркий пример великих традиций прусско-германского Генерального штаба, преодолевавшего любые трудности; комментируя свою последнюю встречу с Гитлером, он пишет: «Мои нервные силы истощены, а его уже не те, что были. Мы должны расстаться». Теперь Гитлер готовился следовать совершенно иным принципам командования сухопутными войсками. Их не опишешь лучше, чем следующая краткая запись Гальдера: «Необходимо воспитывать Генеральный штаб в фанатичной вере в идеал. Он полон решимости навязать свою волю всей армии». В другом месте он приводит такие слова Гитлера: «Ввиду стоящих ныне перед армией задач, вместо того чтобы опираться на технические знания, она должна вдохновляться горячей верой в национал-социализм».

С этой новой позиции Гитлер и выбрал на должность начальника Генерального штаба сухопутных войск генерала Цейцлера – к большому для всех удивлению. История назначения Цейцлера представляет интерес, поскольку она наглядно показывает не только различия между Цейцлером и Гальдером и их позициями, но то, как получилось, что после восемнадцати месяцев пребывания на этом посту Цейцлер тоже полностью отстранился от Гитлера и в итоге был уволен в июне 1944 года.

Я уже говорил, что весной 1939 года Цейцлер какое-то время служил в отделе «Л» старшим офицером от сухопутных сил; там, как подчиненный Йодля, он был одним из самых энергичных сторонников единого командования вермахта. Позднее в качестве начальника штаба управления танковых войск он приобрел дополнительный опыт и достойно проявил себя во всех крупных кампаниях. Он был близким другом Шмундта, главного военного помощника Гитлера, и, возможно, именно поэтому Гитлер, который обычно мало обращал внимания на штабных офицеров, даже занимавших высокие должности, знал Цейцлера лично и даже вопреки своим правилам принимал его для личных бесед, кто бы ни был его начальником в данный момент. В середине апреля 1942 года Цейцлер был назначен начальником штаба к главнокомандующему на Западе – опять-таки по предложению Шмундта и личному выбору Гитлера. На этом посту перед ним поставили вполне определенную задачу реорганизовать армию на Западе таким образом, чтобы она была готова для обороны побережий «крепости Европа». Он выполнял эту работу, насколько позволяла обстановка, но усердно и постоянно держал в курсе верховную ставку, присылая копии приказов как по «принципиальным», так и по «частным» вопросам. Кульминационной точкой столь необычного порядка стало нападение на Дьеп 19 августа 1942 года; в первую очередь благодаря донесениям Цейцлера эта история была сильно раздута в докладах верховной ставки; он же, со своей стороны, извлек из нее немало пользы в плане содействия береговой обороне. Так что, видимо, нет причин сомневаться в том, что рассказал один очевидец: «Через несколько дней после Дьепа и серьезного столкновения с Гальдером Гитлер выразил желание в будущем иметь при себе в качестве начальника Генерального штаба армии «кого-нибудь вроде того малого, Цейцлера» – штабного офицера, который, по его наблюдениям, всегда настроен оптимистически и готов на все, которому не придет в голову просить помощи в трудных ситуациях и который не склонен к «бесконечным гальдеровским пересмотрам решений». Может быть, этого было бы и достаточно, чтобы гарантировать назначение Цейцлера, но тут неожиданно объявился Геринг. Наверняка получилось так, что «свой человек» в верховной ставке держал его в курсе дела и в последний момент срочно сообщил ему о том, что там замышляют. Войдя в картографический кабинет, рейхсмаршал произнес: «Мой фюрер, я ночами не сплю из-за ваших бесконечных сложностей с этим господином Гальдером. Вы должны от него избавиться, и я знаю преемника, который сделает так, что вы вообще не будете волноваться: Цейцлер – вот кто вам нужен».

В своем обращении к офицерам ОКХ при вступлении в должность новый начальник штаба подтвердил все, чего ожидали от его назначения. Среди прочего он заявил:

«От каждого офицера штаба я требую следующего: он должен верить в фюрера и в его систему командования. Он должен использовать любую возможность, чтобы распространять эту уверенность на своих подчиненных и свое окружение. Мне не нужны в Генеральном штабе люди, которые не могут отвечать этим требованиям».

Насколько я помню, аналогичный приказ Цейцлер отдал высшим штабам в действующей армии. Он вызвал сильное и неизгладимое чувство. При вступлении в должность Цейцлера повысили в звании до полного генерала. Сначала все свое время он посвящал продолжавшимся яростным боям на Востоке, особенно когда Гитлер решил, что наступил подходящий момент, чтобы покинуть ставку, и вместе со своим ближайшим окружением примерно неделю провел в Берлине. Ежедневная отправка докладов с Украины в рейхсканцелярию по каналам зоны 2 верховной ставки продолжалась почти без изменений, и после всех ударов предыдущей недели «смена декораций», видимо, пошла на пользу Гитлеру, так как избавила от ощущения тревоги. Тем не менее его отсутствие едва ли было совместимо с теми обязанностями, которые он сам себе присвоил, став главнокомандующим сухопутными войсками и к тому же командующим группой армий «А» на далеком Кавказе.

Когда он вернулся, в верховной ставке восстановился обычный распорядок дня, но на инструктивных совещаниях теперь, и долгое время спустя, присутствовали «бараны и козлы отпущения». Цейцлер обращался ко всем и общался со всеми исключительно дружелюбно, и, как это часто случается в узком кругу «высшего света», Геринг и весь «двор» последовали его примеру. Тем временем Йодль постепенно сумел найти выход из темницы «немилости». У него появилась наконец возможность создать подобие «комитета начальников штабов» и таким образом, по крайней мере на данном уровне, придать высшему командованию вермахта какую-то определенную систему – ведь новый начальник Генерального штаба сухопутных войск находился в его подчинении. Но он, видимо, даже не осознал, что такая возможность есть, или, во всяком случае, не использовал ее. Может быть, он слишком хорошо понимал, что даже если бы Цейцлер и согласился, то ни Гитлер, ни главнокомандующие флотом и люфтваффе не допустили бы существования такого рода «теневого кабинета».