Дочь для волка - Ханна Уиттен

В башню она так и отправилась в рубашке Эммона.

Рэд все никак не мола выбросить из головы то, что видела в зеркале. Нив, тот странный разговор, который она подслушала. Речь шла о побеге. И об ослаблении. Она не могла избавиться от мысли, что это может иметь какое-то отношение к Диколесью.

Рэд расправила плечи и толкнула дверь.

Лестница была темной и холодной. Комната наверху башни – еще холоднее. Девушка двинулась к зеркалу, так и стоявшему у стены. Изо рта ее вырывались облачка пара. Поверхность зеркала была матовой и серой.

Рэд выдернула из косы прядь волос – испачканные грязью во время их схватки с чудовищем, спутанные от прикосновений Эммона. Намотала прядь на завитки рамы, села на пол, подогнув ноги под себя, и стала ждать.

Некоторое время ничего не происходило. Но вот – серебристое сияние, клубы дыма, и снова это чувство, что она подглядывает через окно. В зеркале появилась четкая фигура – и размазанный пейзаж вокруг нее.

Нив.

Ее сестра-близнец сидела на скамейке, глядя на что-то в своей руке. Цветок размерами с обеденную тарелку. По телу Нив пробежала короткая дрожь. Цветок увял на глазах, лепестки обвисли и покрылись коричневой гнилью.

Нив бросила цветок, уставилась на свою ладонь. Кристаллики льда торчали из кончиков ее пальцев. Ладонь пересекал не вполне заживший порез – он разрубал линии жизни, любви и сердца. Вены на запястье были темными – но под взглядом Рэд они посветлели, так что это могла быть только игра света.

Даже в том полурасслабленном состоянии, в которое зеркало вводило ее, Рэд почувствовала, как у нее внутри все упало. Что-то в руке Нив – холодная магия, магия крови – перекликалось с ее собственной магией, как искаженное, темное отражение.

– Чем больше деревьев в Диколесье мы уничтожим, тем больше энергии Тенеземья станет подвластно нам. А хватка леса будет слабеть. – Голос был таким же неясным, как и фигура, от которой он исходил, – белая вспышка, рыжее пятно, – но слова разобрать было можно.

– И тогда она сможет сбежать? – Нив посмотрела на свою собеседницу. – Храм битком набит результатами этих экспериментов, Кири, но моей сестры нет как нет.

– Это не единственная наша цель, Нивира, – с усталым раздражением, словно повторяя эти слова в сотый раз, произнес голос. – И мы должны проявлять осторожность. Если она вернется…

– Когда она вернется.

Собеседница Нив промолчала в ответ. Изображение расплылось в клубах дыма, и зеркало снова стало плоским и серым.

Рэд часто-часто дышала, как будто она только что мчалась со всех ног, а не сидела на холодном полу. Колени свело от холода; она с трудом поднялась на ноги.

Беспокойство, от которого ей свело все кишки, оказалось совершенно оправданным. Страж-древа исчезали из-за Нив. Рэд не совсем понимала, каким образом сестра это делает, суть процесса ей так и осталась неизвестна, но того, что она видела, было вполне достаточно, чтобы понять, что происходит.

Ее сестра пыталась вернуть ее домой. И она убивала Диколесье, чтобы сделать это.

Рэд выбралась из башни. Ноги были как ватные. Она толкнула дверь в Крепость, уставившись перед собой невидящим взглядом. В мозгу возникали и рассыпались в прах планы – ни один не годился.

Нив.

Из полуразрушенной арки, ведущей в столовую, появилась Лира. В руках она держала дымящуюся чашку и ломоть хлеба.

– Ты выглядишь так, как будто столкнулась с привидением, – изогнув тонкую бровь, заметила женщина.

Да, именно его Рэд и увидела.

– Где Эммон?

– В вашей комнате, наверное. – Лира впилась зубами в хлеб. – Файф сердечно благодарит за сладкий хлеб. По его словам, тот, что был раньше, на вкус был кирпич кирпичом.

– Он Лорет должен спасибо сказать, не мне. – Рэд слабо улыбнулась Лире и принялась подниматься по лестнице, изо всех сил стараясь не бежать.

Эммон действительно оказался там. Он сидел за столом, склонившись над книгой. Одной рукой он подпер голову. Пальцы его были в чернилах. Когда девушка вошла, Волк поднял глаза. Под глазами его залегли темные круги.

Мысли Рэд снова спутались при одном его виде. Их поцелуй, о котором она старалась забыть, снова вспыхнул на ее губах, она снова ощутила его руки на своем теле и их теплое, общее, прерывистое дыхание. Он вцепился в перо так же, как цеплялся за ее волосы. Он склонялся над столом так же, как склонялся над ней.

Она пришла сказать ему, что уходит, но теперь ей стало очень трудно это сделать.

Рэд прочистила горло.

– Этим ты всегда занимаешься в библиотеке?

– В основном. – Эммон отложил перо, откинул волосы со лба, испачкав лоб в чернилах. – Я перевожу со старого медусийского.

– Для удовольствия?

– У каждого из нас свои предпочтения в удовольствиях, Рэдарис.

Она чуть улыбнулась:

– Так почему же ты тут обосновался сегодня?

Он так посмотрел на нее, словно хотел пригвоздить взглядом к полу.

– Когда я библиотеке, ты в нее почти не заходишь.

Горячая волна взметнулась в ее животе.

Эммон глубоко вздохнул и наклонился вперед, как будто хотел встать.

– Рэд, я…

Его затрясло. Эммон бесцельно водил рукой по столу, оставляя на ней дорожку красно-зеленой крови.

Рэд снова охватило беспокойство, она вспомнила, что видела в зеркале, и волна жара угасла.

– Мне нужно вернуться домой, – пустым голосом, с трудом подбирая слова, произнесла она.

Эммон замер. Закрыл глаза, откинулся на спинку стула. На лице его отразилось смирение.

– Я понимаю. Ты, наверное…

– Нет, ты не понимаешь, – неуклюже, резко перебила его Рэд.

Она хотела сказать ему, что ее решение вернуться домой не имеет ничего общего с их неудачным поцелуем, но это была не совсем правда. Оно было связано с этим поцелуем, но не таким образом, как он думал. Она уходила не потому, что испытала разочарование в нем.

– Ты думаешь, я не ушла бы раньше, если бы я этого хотела? Не попыталась бы сбежать?

– Ты пришла сюда, потому что у тебя не было выбора, – сказал Эммон, обращаясь, судя по всему, или к столу перед собой, или к листу бумаги, который комкал в руке. – Потому что тебя заставили. Я должен был заставить тебя уйти, как только ты…

– Я пришла в Диколесье потому, что думала – я должна спасти от себя людей, которых люблю. Я пришла сюда, потому что думала: моя сила – это нечто темное, злое. Ты показал мне, что это не так. Что моя сила – не добрая и не злая, что она просто есть. – Рэд сглотнула. – Я все время знала, что ты не будешь меня останавливать, если я захочу уйти, Эммон. Каждый миг, который я находилась здесь, я была здесь потому, что сама так решила.