В объятиях XX-го века. Воспоминания - Наталия Дмитриевна Ломовская

в одночасье выслали в Сибирь и она сумела сохранить жизнь всех четырех своих детей. Угостила нас молодым молдавским вином из собственного винограда. Уехали мы все равно расстроенные.

Мама угасла буквально за два месяца. Диагноз не установили, даже после вскрытия. В. Измайловской больнице для научных работников, куда я ее привезла вторично уже перед самой кончиной, царило хамское отношение к пожилым людям, как у среднего медицинского персонала, так и у врачей. Она была в полном сознании до последней минуты, и вдруг я ясно увидела как ее душа отлетела и все было кончено буквально через час после нашего приезда в больницу. Ее даже не поместили в реанимационное отделение, хотя все показатели указывали на необходимость этого шага. Ее смерть на моих глазах осталась навсегда глубокой раной в моем сердце. В этом, 2016 году исполнилось 106 лет со дня её рождения. Теперь, кроме нас с Олечкой, Веры Шаскольской и нескольких моих школьных подруг уже, практически, о ней почти и вспомнить-то некому. Помнит мою маму и внучка С. Н. Скадовского, Мария Николаевна Строганова, с родителями которой Николаем Сергеевичем Строгановым и дочерью С. Н. Скадовского Ниной Сергеевной Строгановойс мама дружила долгие годы, работая на биолого-почвенном факультете МГУ и вспоминая часто с ними старые добрые времена расцвета генетики в Советском Союзе до наступления долгой эры лысенкоизма. Мама и Николай Сергеевич кончали один и тот же вуз. Можно, как я уже упоминала, сейчас найти её несколько научных статей в интернете. В память о ней останутся и эти мои воспоминания, если они когда-нибудь увидят свет. Приведенные в этих воспоминаниях письма моей мамы своим родителям в Москву из Хабаровска в начале 30-х годов, а особенно, её письма моему папе Д. В. Шаскольскому в Германию в 1948 и 1949 годах, по моему мнению, представляют историческую ценность. Они написаны не как воспоминания через много лет, а прямо по горячим следам событий. Сейчас эти письма вместе с некоторыми другими документами и фотографиями истории нашей семьи, начиная с начала 20-го века, хранятся в архиве Гуверского института при Стэнфордском университете.

После маминой кончины я несколько раз слышала, как она меня звала «Тусёк», и я считала, что ей хочется забрать меня с собой. И я, действительно, вскоре попала в больницу, но выкарабкалась. Летом 1985 года скончался Израиль Иосифович Семеновский — преданный отец Миры и отчим Лёни с 1938 года. Он был ровесник века и жил бы ёще, если бы не неудачная операция. Он вырос в маленьком еврейском местечке Смелы на Украине, потом работал в Москве по снабжению военных пошивочных ателье, хорошо разбирался в тканях. Всегда, конечно, только дома с тоской вспоминал дореволюционные времена и цены. Лёня мальчиком этих разговоров не одобрял. Израиль Иосифович очень любил свою жену, во всем ей подчинялся, помогал по хозяйству, очень любил обоих своих детей и внучек и они, особенно Наташа, с которой они вместе жили, платили ему тем же. У нашей дочки Оли были две родные бабушки, моя и Лёнина мамы и два неродных дедушки, которые ее очень любили. Мой папа был очень образованным человеком, и Оля любила его и умела с ним общаться. Эта ее способность общения с некоммуникабельными людьми всегда мне нравилась, т. к. сама я была начисто лишена этого свойства и всегда об этом жалела.

В начале 1985 года скончался Сос Исаакович Алиханян, не дожив до своего 80-летия. Не выдержало больное сердце. Многие годы после его кончины нас, его учеников, в день его рождения приглашала в гости его жена Татьяна Семеновна и семья их сына Андрея. Сос Исаакович очень любил своих внучек, но, конечно, всегда мечтал о внуке. Он увлекался и хорошо разбирался в живописи и имел дома хорошую небольшую коллекцию картин. Столы ломились от вкусной армянской еды, приготовленной Татьяной Семеновной и ее невесткой в память хозяина дома. В институте жизнь Соса Исааковича — основателя такого уникального учреждения, в котором были совмещены теоретические и прикладные исследования по генетике и селекции микроорганизмов, продолжалась в жизни и работе его многочисленных учеников. Конечно, наука развивалась, приходили новые люди, становились заметными фигурами в институте, возникали совершенно другие методы селекции в связи с бурным развитием генной инженерии, которую поддерживал морально и финансово и развивал многолетний директор института, теперь уже академик РАН В. Г. Дебабов (Генная инженерия — осуществление манипуляций с изолированными генами и введение их в другие организмы). Но память о Сосе Исааковиче всегда сохранялась.

В 2006 году Институтом генетики и селекции промышленных микроорганизмов, как в былые времена, совместно с пущиновским Институтом микробиологии и физиологии микроорганизмов была организована школа-конференция «Генетика микроорганизмов и биотехнология», посвященная 100-летию со дня рождения С. И. Алиханяна. Мои московские коллеги прислали мне много фотографий с этой замечательно организованной конференции и рассказы о ней. Я послала на эту конференцию своё выступление, и Таня Воейкова его зачитала. В этом же году вышел журнал «Генетика», полностью посвященный памяти С. И. Алиханяна. Все статьи о нем как основоположнике генетики микроорганизмов в Советском Союзе, написанные его учениками и последователями, читались с большим интересом. Я уже не была свидетелем деятельности нашего института в 90-х годах. Представляется, что на плечи его многолетнего директора В. Г. Дебабова и его окружения легла почти непосильная ноша усилий по продолжению успешной работы института. Нельзя забывать и о потере большого числа квалифицированных молодых кадров, которые сейчас живут и работают в Европе и США. Кроме того, часть престижных генно-инженерных лабораторий, которым в течение многих лет шла значительная часть денег, поступающих в институт из государственного бюджета, воссоединилась с Японской фирмой, построившей свое современное здание в Москве рядом со зданиями нашего института. Но институт продолжал функционировать. В. Г. Дебабову долгие годы удавалось сохранять в институте и теоретические лаборатории, которые непосредственно не занимались селекцией и получением более высокопродуктивных штаммов методами генной инженерии. Думаю, что изменения в судьбе института стали особенно очевидны, наверное, по совпадению, а скорей всего по объективному стечению обстоятельств, после того, как отдали последнюю дань памяти его организатору. Я, про себя, думала, что душа Соса Исааковича после того, как отметили 100-летнюю годовщину со дня его рождения, покинула институт. Я уже не говорю о том, что В. Г. Дебабов примерно в это время остался только научным руководителем института, новым директором института в это время стал М. Ю. Бебуров, который много лет назад работал в нашем институте в должности младшего научного сотрудника, а в 90-е годы вырос