"Угрино и Инграбания" и другие ранние тексты - Ханс Хенни Янн

[1927]

Весна зеленеет и благоухает. Мы это чувствуем. Значит, мы еще живы. Еще остаемся частью мироздания. Мы не хотим этого забывать.

Нет такой правды, которая не была бы многим обязана восторгу. (Хотя восторг, со своей стороны, - величайший враг правды.) Мы не хотим забывать - чтобы общепринятая извращенная ложь не заморочила нам голову статистикой, будь она трижды проклята.

Математика - красивая научная дисциплина. Математические абстракции когда-нибудь отдадут нас на произвол умерших позавчера, которые всегда ведут себя так, как если бы были воплощением послезавтрашнего прогресса.

А вот вам краткая история возведения мостов. Воспроизводя сакральные ритмы, протянулись их каменные арки, романские и исламские, над Роной и Тигром вблизи Гезирета. Другие, железнореберные, конструкции - над Гудзоном и Рейном. Эти-то были просчитаны с помощью учебника, по физическим формулам, людьми, которые не несут за них личной ответственности. Что может только повредить моей душе, а пользы не принесет. К сожалению, очень многим прохожим с этих железных ребер сыплется в глаза очень много песка, который происходит не от весенних бурь, но, тем не менее, лишает их восторженного воодушевления, необходимого, чтобы считать нашу эпоху великолепнейшей во всей мировой истории.

Позволю себе маленькое отступление: сегодняшний прогресс - это не прогресс в сфере духа, не прогресс в смысле большей полноты чувственного восприятия цветущей жизни, а прогресс, достигнутый благодаря хитроумным машинам. Фабриканты, заинтересованные группы, инженеры занимаются бурной деятельностью, ибо должен же человек чем-то себя занимать. Вот они и конструируют, а бедствия масс являются итогом их новой религии. Оправдание для всего этого придумают потом - придумают те восторгающиеся, которые, сами не будучи профессионалами, умеют зато жонглировать словами.

Современные пьесы на сюжеты, связанные с развитием техники, почти всегда страдают от того, что их авторам не хватает элементарных математических и физических знаний.

Порядочный человек, который хоть раз в жизни стоял перед следователем, вряд ли согласится с тем, что параграфы наших законов несут в себе смысл высшей моральной инстанции. Если же ему довелось посидеть за тюремными стенами, он точно не захочет писать драмы, поддерживающие государственный порядок. А между прочим, довольно-таки значительное число приличных людей, чья деятельность связана со сферой духа, уже побывало за тюремной решеткой. Что не могло не повлиять на развитие современной драматургии.

Разумеется, бюргеры и критики, которых эта судьба обошла стороной, с негодованием отворачиваются от оплодотворенных таким жизненным опытом пьес. А следовательно, побывавшие в исправительных заведениях драматурги собирают лишь малочисленную публику. Даже Бюхнер не застрахован от того, что его пьесу в наше время освищут.

Это все теснейшим образом связано с политической ориентацией. Существуют - и дьявол тому виной - политические партии. У нас в Германии таких партий четыре; некоторые утверждают, будто их сорок тысяч, но это явное преувеличение. Итак: капиталисты, коммунисты, католики, народная партия.

Если драматург не принадлежит ни к одной из этих партий, дела его совсем плохи: он станет козлом отпущения, от него так или иначе избавятся. Если же он поддерживает одну из них, то может смело воскликнуть: «Мой народ - это одна четвертая часть...».

В рядах условной группы, объединяющей убежденных капиталистов, католиков и приверженцев народной партии, ни одного достойного упоминания гения не видно; это объясняется индивидуализмом творческих людей и еще тем, что возможности заработка у поэта всегда мизерные.

Но встречаются, тем не менее, драматурги, причисляющие себя к коммунистам. Вероятно, по той причине, что не перевелись еще фабрики, рабочие кварталы, голод, тюрьмы, военно-полевые суды и другие подобные феномены, поддерживающие интерес к проблеме социальной справедливости. Некоторые творческие личности, сверх того, сами видели войну, какова она есть, другие уже чуют носом запах будущих газовых бомб. В конце концов, человек черпает из своих приватных чувств, единственно и исключительно из них, то каждодневно новое мужество, что потребно для продолжения жизни. А приватные чувства включают и обширную область сострадания. Бывает, что порядочный человек, движимый состраданием и, в неменьшей степени, ясностью духа, записывается в члены этой презреннейшей из всех партий.

Мы не сильно отклонимся от истины, утверждая, что драматурги младшего поколения - те, кого, учитывая их заслуги, стоит принимать во внимание - в политике либо придерживаются коммунистической ориентации, либо относятся к беспартийным. Значит, с курсом акций их профессионального предприятия дело обстоит плохо, очень плохо.

Сострадание, ясность духа суть производные от интуиции и сознания, незамутненного функционирования которых мы вправе требовать от любого творческого человека. Поэтому мне очень не нравится задаваемый коммунистами вопрос: почему среди писателей так много беспартийных? Почему они все не образовали единый блок, чтобы принести свои культурные достижения в дар этой - развращенной - четвертинке народа?

Не говоря уже о дурном воздействии партийной морали, ответ можно было бы найти в роковом решении коммунистов: что приватные чувства человека не важны. Это утверждение, превращенное в догму, вообще не совместимо с законами жизни. Именно индивид страдает, индивид любит, индивид рождается и умирает. А человеческая общность - это абстракция, применимая лишь к весьма ограниченным сферам человеческой деятельности. Ежедневно газеты сообщают, что люди из-за неудовлетворенной любви совершают самоубийство или соскальзывают к преступлению. Аналогичные акты отчаяния, обусловленные голодом, едва ли более многочисленны... Но зачем что-то доказывать, если каждый, кто живет в полную силу, легко поймет: чувства любви нацелены на сохранение человеческого рода. Любовь без твердой цели это всего лишь половое влечение. Люди не должны добровольно отказываться от, может быть, единственного подлинного достижения их расы: что они, следуя примеру самых благородных животных, изобрели любовь - после того как численность мужских и женских особей среди людей примерно уравнялась.

Я твердо верю в торжество коммунизма. Я также твердо верю в его последующее крушение или преобразование под воздействием приватных чувств - если, конечно, прежде с ним не покончит великое переселение рас с Востока.

Не побивайте меня сразу камнями: счастливый любовник -плохой баррикадный боец, и только в исключительных случаях -особо хороший. Счастливый любовник говорит «Да» жизни. А она по ходу мировой истории иногда оказывается под угрозой.

Спорт стоит над партиями, хотя внешне и украшает себя определенными цветами. Причины того, что люди восторгаются спортом, пока недостаточно прояснены учеными. В любом случае, к таким причинам следует отнести феномены идиотии, вытеснения и скуки. Восхищение движениями красивого человека вообще-то вполне естественно. К сожалению, оно лишь в редких случаях имеет что-то общее с борьбой за рекорды. В ней торжествуют, как правило, брутальность и бездуховность. Но драма на спортивные темы открывает интересные возможности. Во-первых: можно отказаться от пьес о королях и императорах, причем без всяких духовных добавок. От сражения к сражению, от рекорда к рекорду... Во-вторых: можно выбрать в качестве главного персонажа физически и духовно совершенного человека, то есть, так сказать, короновать лучшего - и тем придать неосознанным чувствам массы новое направление, чтобы она в своем большинстве отказалась от культа героя с мускулами. Но таким путем комедии не создашь, как понятно всякому разумному человеку.