Буря ведьмы - Джеймс Клеменс

— Нет. Я просто поскользнулся и ударился немного головой.

В глазах дворецкого мелькнуло недоверие, но он спокойно отвернулся.

— Осталось совсем немного.

Могвид тоже не менее подозрительно посмотрел на горца и поспешил за Ротскилдером, но Толчук остался рядом, явно опасаясь нового приступа головокружения.

— Что случилось? — прошептал он столь тихо, насколько это может сделать огр.

Крал в задумчивости посмотрел на стену и ничего не сказал. Они прошли мимо кованых ворот, стоявших, вероятно, в самом центре этой заброшенной части замка, и лишь тогда Крал шепнул Толчуку:

— Мерик тут, за этой дверью.

Толчук в остолбенении остановился.

— И что же делать?

— Когда придет время, мы разнесем это место на клочки, — прорычал Крал.

— Но что там, внизу? — почти с детским любопытством продолжал расспросы огр.

Крал сделал рукой неопределенный жест.

— Кое-кто почернее дьяволов.

В дверь осторожно постучали, и близнецы оторвали головы от подушек. Потом раздался нежный голос дворецкого Ротскилдера, который не имел права переступать порога, но имел возможность громко сообщать хозяевам все необходимое.

— Как вы приказали, господа, я привел ваших гостей в Музыкальный зал.

Майкоф быстро посмотрел на брата.

— Как обычно, дорогой брат, ты оказался прав. Они не покинули город. — Он оправил на себе зеленые шелковые одежды. — Но жаль, что нам самим придется пачкаться о такую неприятную работу.

Райман молча переместил медальон с родовым крестом на сердце и ласково погладил двух переплетенных животных.

— Это наш долг. Дом Кьюрадоумов всегда вынужден был заниматься не очень чистыми делами, чтобы город мог расти и процветать. Вот и сейчас мы просто получим то, что принадлежит нам по праву.

— И добьемся чистой охоты, — поддакнул Майкоф, не скрывая похоти в голосе. Приближались сумерки, и ночной ритуал уже начинал брать над ним власть.

— Да, — гордо подтвердил Райман, распрямляя плечи. — Все должно оставаться во Владении.

Майкоф ужасно любил, когда брат говорил вот так выспренно и благородно. Он тоже тронул герб на груди.

— Во владении дома Кьюрадоумов.

— Итак, за кровь нашего народа! — провозгласил Райман древний девиз их семьи.

Во рту у Майкофа пересохло, его охватила сладостная дрожь. Вся кровь Шадоубрука — их наследство! Как смел этот карлик требовать у них честно загнанную добычу?!

— За кровь нашего народа! — повторил он и надменно заломил бровь.

— Успокойся, Майкоф, — одернул его брат. — Не позволяй ярости управлять тобой. Лучшие планы рождаются в холодных сердцах.

Майкоф вздохнул и вынужден был признать, что брат снова прав. Он принял непринужденную позу.

— Все готово?

— Разумеется. — Райман медленно направился к двери.

Майкоф последовал за старшим братом, любуясь тем, какими величественными складками падают одежды с его плеч, и как великолепно смотрятся на зеленом шелке распущенные седые волосы.

Райман открыл дверь и увидел склонившегося в поклоне Ротскилдера.

— Господин, — тихо произнес он, ожидая дальнейших указаний.

— Веди нас, — потребовал Райман, почти не разжимая губ.

Майкоф знал, что брат, как и он сам, брезгует разговаривать со слугами. Драгоценные голоса предназначены лишь для разговоров между собой, а уж если приходится повелевать, то надо делать это как можно тише, не давая слугам насладиться голосами хозяев.

Ротскилдер, разумеется, тоже все это знал, и потому даже не пытался вступить по дороге в какой-либо разговор. Но неподалеку от Музыкально зала он все-таки не выдержал и нервно предупредил:

— Я поставил охрану, и все выходы закрыты, как вы и приказывали.

Братья шли плечом к плечу, и Райман лишь мельком взглянул на Майкофа, что означало: «Ну, что я говорил? Все в порядке».

Майкоф чуть опустил подбородок в знак одобрения, но на всякий случай все же уточнил:

— Нам не придется волноваться?

Этот напряженный голос едва не испугал дворецкого, но он заставил себя не обернуться и только подобострастно прошептал:

— Все, как вы распорядились, частная аудиенция. Вам ничто не помешает.

Близнецы двигались, как одетые в шелк призраки, шлепанцы неслышно ступали шаг в шаг, и благородный шелк со свистом рассекал воздух.

Они молчали, но каждый знал, о чем думает другой. За последним поворотом коридора глаза их на миг встретились, и братья одновременно коснулись рукоятей отравленных кинжалов, спрятанных в широких отворотах рукавов.

Дом Кьюрадоумов умел защищать то, что принадлежало ему по праву.

Лорд Торврен скорчился на грязном полу кельи. Талисман, тоже наполовину ушедший в грязь, валялся у ног. Его полированная поверхность больше не сверкала огнем. После внезапного вторжения горца с топором в область владений шара, Торврен оказался неспособен продолжать поддерживать в нем кровавый огонь. Кем был этот великан? Вероятно, тем самым элементалом, который сумел ускользнуть прошлой ночью. Но с помощью каких богов ему удалось сегодня прорваться во владения шара? Шар был связан только с Торвреном, и никто, кроме него, не мог попасть в его сокровенные глубины.

Рядом в языках пламени стонал эльф.

— Ладно, ладно, — проворчал карлик. — Сейчас я снова тобой займусь. — Он еще только начал отливать новый дух, дел оставалось невпроворот, но внезапное вторжение в эбонитовый шар мешало карлику вернуться к прерванному занятию.

— Ты... ты никогда... меня не получишь... — прохрипел пленник.

Торврен обернулся; глаза эльфа отливали льдом, хотя кровь капала с разорванных губ.

— Кажется, твой приятель лезет туда, куда не надо, — зло огрызнулся карлик.

— Не понимаю... о чем ты, — Мерик снова уронил голову.

— О том, втором элементале, бородатом великане! — Карлик увидел, как слабая надежда вспыхнула в глазах Мерика. — Ну-ка, расскажи мне о нем.

— Ничего я тебе не скажу! — И эльф из последних сил плюнул в сторону Торврена.

— Ничего, камень заставит тебя заговорить, — прошипел карлик. — Но на этот раз он будет не таким милосердным, как в прошлые разы! — У превращенного элементала не должно быть от хозяина никаких секретов. Только уж очень все затянулось, Торврену нужны тайны и других людей. Он почти ласково улыбнулся Мерику, увидев, что последние слова заставили эльфа побледнеть еще больше. Что ж, новая боль действительно будет гораздо хуже, чем он испытал раньше. Пусть еще подождет и помучается.

— Ну, бери же свой проклятый камень и... — вдруг раздался едва слышный голос пленника.