В интересах истины - Максим Леонидович Максимов

себя продюсировать, времени не хватает. А главное — чтобы кого-то продюсировать, надо быть «жестким капиталистом»… Жесткий контракт, никаких эмоций, никаких личных отношений. Я так с людьми себя не могу вести. У меня все-таки в первую очередь эмоции работают, а мозги во вторую.

— У себя дома, в Лос-Анджелесе, вы, наверное, бываете редко?

— В январе и в июле, как правило, по месяцу. Жена в основном живет там, хотя часто приезжает в Москву. Старший сын прочно осел в Москве, он саунд-продюсер, у него свой бизнес. Сейчас он будет работать консультантом по звуку на новой серии «Звездных войн» Джорджа Лукаса. А младший сын живет в Сан-Антонио, штат Техас, он студент Военно-медицинской академии. Его жена — черная американка, у меня уже два красивых внука.

— Как ваша жена относится к тому, что вы так редко видитесь?

— Плохо. Но мы прожили тридцать лет вместе, и у меня почти всегда были постоянные гастроли, даже в советские времена, до нашего отъезда в Америку. Она прекрасно знает, что я без этой жизни не могу существовать. И она не настолько эгоистична, чтобы заставлять меня находиться на одном и том же месте. Поэтому мы уже давно привыкли находить компромисс. Как написал Розенбаум в одной из своих великолепных песен: «Уже прошло лет тридцать после свадеб, друзья, не расходитесь, Бога ради, уже нам в семьях не до перемен…»

4.03.2002.

Роман Трахтенберг: «Артиста бить нельзя, артисту можно только дать деньги»

Четыре с половиной года назад шоумен и конферансье Роман Трахтенберг в ответ на хамский выкрик подвыпившего зрителя выдал длинную и витиеватую матерную тираду, сорвав оглушительные аплодисменты. С тех пор Роман Львович работает в своих шоу исключительно с ненормативной лексикой и достиг в этом деле небывалых высот. Чтобы побывать в клубе «Хали-Гали» на программах единственного в стране шоумена-матерщинника Трахтенберга, люди приезжают из других городов и стран, стоят в очередях и платят немалые деньги. Известен Роман Трахтенберг и слушателям «Европы Плюс», где он ведет популярную передачу «Роман без конца».

— Роман, что за публика приходит на ваши шоу?

— Самая разная. И высокие милицейские чины, и генералы ФСБ, и люди из верхних правительственных эшелонов. Богема перебывала практически вся. Авторитеты — тоже, персонажи книги «Бандитский Петербург» — почти в полном составе. Все люди приличные, интеллигентные, умные. У нас в клубе не принято быковать. Но конкретных имен не ждите, мы их не раскрываем. Если только клиенты сами не возражают — вот Жириновский и Анпилов, например, были не против у нас сфотографироваться.

Многие люди, приходящие в наш клуб, часто хотят мне сделать приятное — отблагодарить, денег дать. Потому что я пропагандирую русскую патриотическую идею, а это близко всем людям, живущим в России. Ведь я занимаюсь русским фольклором. К нам приходит много людей, которые не были в России лет 10–15. Приезжая сюда из Америки или из Израиля, они первым делом идут в «Хали-Гали», поскольку именно здесь сохранился дух России.

— Интересно, а как вы понимаете этот «дух»?

— В первую очередь — матюги, а во вторую — водка. Весь русский фольклор на 80 процентов — матерный. В других языках такого нет. Там есть бранные слова, но нет такого «параллельного» языка, как у нас. Вот замечательный анекдот, очень красивый. Модельер представляет новую коллекцию обмундирования для армии, спецназа, ОМОНа, ГИБДД. Корреспондент задает вопрос: «Вы говорите, что эта коллекция — для инспекторов ГИБДД, а почему в комплекте юбка, губная помада?» — «Ну как почему? Вы вспомните, какое слово вы произносите, отойдя от инспектора ГИБДД и захлопнув дверцу?..»

— Это правда, что вы помимо шоу-бизнеса занимаетесь еще русским фольклором как ученый?

— Да, я — кандидат наук, тема моей диссертации — «Возрождение традиционных форм досуга путем использования русского фольклора». Сейчас пишу докторскую на более узкую тему. Но работать только в качестве теоретика мне неинтересно. А преподавательские деньги настолько маленькие, что прокормить ребенка и жену на них невозможно. Фольклором я занимаюсь давно, лет пятнадцать. И могу сказать, что ни в одном языке нет такого слияния лагерной фени с разговорной речью, как в русском. Вот даже шутка есть: что такое английский язык для «новых русских»? Артикль «a» переводится — «чисто», артикль «the» — «в натуре»… Если говорить о членах нашего правительства, то у меня складывается впечатление, что они только на русском ненормативном и говорят. Поэтому на моих шоу они попадают в свою стихию… Единственная с ними проблема — мы не можем пустить в клуб охранников. У нас всего 45 мест, и, когда человек приезжает с десятью охранниками, им приходится, хотят они или нет, стоять на улице.

— Вы сказали, вам клиенты делают подарки?

— Да, и иногда очень хорошие — золотые очки, костюм… Для них это пустяк, а для меня — новая веха в жизни. Люди сказали: тебе нужна машина? Давай подарим… И подарили. Они сказали: чего ты живешь в такой халупе? И подарили квартиру. С каждого такого момента для меня начинается какой-то новый этап. Если у человека с деньгами все в порядке, если он не думает, как ему прокормить семью, то почему бы ему не побыть меценатом? Ведь для кого-то 100 тысяч долларов — это как 100 рублей для меня. Я и сам помогаю иногда другим людям.

— Например?

— Даю в долг, хотя знаю, что не вернут. Вот когда стоят нищие и просят деньги — я понимаю, что это рабы, которых нанимают для того, чтобы они собирали дань. У них эти деньги потом отнимут. Если ко мне подходит грязненький мальчик и говорит, что ему нечего есть, я ему денег не даю — покупаю пирожок или сосиску в тесте. И жена моя так же поступает. А вообще, я считаю, что если человек просит денег, то нужно дать ему работу. Другое дело, что не все этого хотят.

Я вот, например, раскрутил себя сам, у меня не было никаких продюсеров. Я сам придумал свое шоу и поставил его, поэтому я никому не хочу говорить «спасибо» — только себе самому. Я — художественный руководитель клуба «Хали-Гали», я — режиссер. Есть хозяин, за ним последнее слово, но если мое шоу приносит деньги, то он не будет вмешиваться в творческий процесс. Я откровенно могу сказать, что я — самый лучший в городе конферансье. Еще никто не достиг моего уровня.

— Так все считают?

— С этим невозможно поспорить. Какие могут быть критерии, чтобы определить, кто лучший?