Записки князя Дмитрия Александровича Оболенского. 1855 – 1879 - Дмитрий Оболенский

3-го марта. Никак я не думал, что мне так тяжело и грустно будет расставаться с Таможенным ведомством. Когда сегодня утром я пришел в департамент и вспомнил, что, быть может, сегодня последний день моего директорства, то взволнован был до слез. Семь лет я тут работал, и не без успеха, очень полюбил дело и людей, со мной работающих. Я уверен, что очень многие будут искренне меня сожалеть. На мое место будет, вероятно, назначен архангельский губернатор Качалов, которому министр сделал уже предложение. Он явился сегодня ко мне в департамент, очень взволнованный сделанным ему предложением, и просил моего совета — принять ли ему это место или нет. Я очень его уговаривал принять, потому что мне показался Качалов весьма порядочным и умным человеком, я его мало знаю, но слышал о нем много хорошего, его очень полюбил наследник, познакомившийся с ним в комиссии по случаю голода в 1868-м году, где он был членом от Новгородского земства. Мне кажется, Качалов дела не испортит и будет хорошим начальником. Очень бы хотелось передать управление Таможенным ведомством в хорошие руки, чтобы то добро, которое посеяно, не пропало бы бесследно. Только в 8 часов вечера получил я от Зеленого записочку, извещавшую меня о том, что указ о моем назначении подписан. По получении ее я отправился объявить об этом Рейтерну, который пригласил меня поехать вместе с ним к государю в пятницу — в день его доклада. С Зеленым я условился, что вступлю в должность недели через полторы, а до того времени буду заниматься в Таможенном департаменте. Завтра, вероятно, все узнают о моем назначении, и в департаменте будет немалая суета.

4-го марта. Качалов, на котором министр остановил свой выбор для замещения моей вакансии директора, отказался немедленно принять это назначение, хотя оно его и устраивало, но он находил необходимым прежде вернуться в Архангельск и там покончить некоторые начатые дела, так что прежде будущей осени он не может дать решительного ответа. Поэтому мы условились с министром финансов так, чтобы составить доклад государю, в котором изобразить всю трудность немедленного назначения на мое место нового, не знакомого с таможенной службой, человека и засим просить не торопиться с новым назначением, а иметь в виду Качалова, а до того времени поручить управление департаментом вице-директору Тернеру под моим высшим надзором. Я пойду представляться государю послезавтра вместе с министром финансов, у которого в этот день доклад, — он, кажется, собирается сделать обо мне особенно лестную аттестацию и просит мне денежную награду, ссылаясь на значительное приращение дохода. По справке оказывается, что во время моего управления таможенные доходы увеличились с лишом на 12 миллионов рублей. В городе назначение мое сделалось известным. В департаменте сегодня все чиновники ходили, как шальные, — они действительно имеют основание меня сожалеть и тревожиться неизвестностью их будущего положения. В обществе все убеждены, что мое назначение есть доказательство справедливости давно ходящих слухов о преобразовании Министерства государственных имуществ в Министерство торговли и хозяйства. Кроме того, моему назначению придают значение политическое, в том смысле, что принадлежу к партии, враждебной Шувалову и К°. Великий князь Константин Николаевич радуется моему назначению в этом последнем смысле, ибо уверен, что во всех комитетах, где я буду заменять Зеленого, я буду скорее на стороне его, чем его противников. В газетах тоже уже напечатано известие о моем назначении, только как слух.

6-го марта. Сегодня утром, в 10 часов, я отправился вместе с Рейтерном в Зимний дворец. По выходе из кабинета государя Рейтерн сказал мне, что государь сейчас примет, и предупредил меня, чтобы я благодарил государя за пожалованные мне 20 тысяч рублей. Действительно, меня сейчас же позвали к государю, который в весьма милостивых выражениях объявил мне о моем назначении, а также благодарил за службу. Приказав мне сесть, он сказал мне, что по просьбе г. министра финансов он согласился поручить мне до времени заведование Таможенным ведомством и окончание всех начатых в этом ведомстве законодательных работ. Выразил надежду, что у меня достанет времени исполнить все эти обязанности.

Засим он сказал мне: «Теперь Министерство государственных имуществ утратило свое первоначальное значение, и моя давнишняя мысль, которую я уже несколько раз передавал Зеленому, заключается в том, чтобы в этом министерстве сосредоточить всю хозяйственную часть государства». Из этих слов я понял, что он имеет в виду нечто вроде Министерства торговли. Я отвечал ему, что мысль его совершенно верна, и что, вероятно, так как он передавал ее Зеленому, то я уже найду в министерстве подготовленные по этому вопросу работы. Затем государь перешел опять к Таможенному ведомству и сказал, что министр финансов показал ему любопытную ведомость об увеличивающихся в мое управление доходов. Я заметил, что, действительно, эти доходы увеличились значительно, и что это есть доказательство и результат развития общего благосостояния государства, и что этому содействовали все произведенные реформы, что факты эти весьма занимательны и утешительны. В этом смысле я сказал еще несколько слов, желая произвести обратное впечатление, против тех алармистов, которые представляют ему все в темном виде. Засим государь встал, дал мне еще раз руку и очень милостиво благодарил за прежнюю службу.

От государя я пошел к императрице, которая меня сейчас же приняла и беседовала со мной довольно долго. Хотя я неоднократно имел доказательства ее доброго ко мне расположения, но в этот раз я особенно был удивлен ее вниманием. Она начала с того, что поздравила меня с новым назначением, но при этом пожалела, что вступаю в министерство, утратившее отчасти всю важность, и дала понять, что она желала бы меня видеть в другой деятельности. Засим она похвалила мою деятельность в Таможенном ведомстве и, когда коснулась об увеличении дохода, то сама начала подробно распространяться о том, как многие стараются умышленно скрывать утешительные явления и проч… Из слов ее я мог понять, что она отнюдь не сочувствует г. Шувалову и К°, а напротив, рада моему назначению, также и потому, что я не принадлежу к их лагерю. При этом она выразила мысль, что покойный государь Николай Павлович имел замечательно верный и точный взгляд почти на все вопросы, и в особенности на вопросы национальные, но что он постоянно находил в лицах, его окружающих, пассивное сопротивление при исполнении всех его предначертаний, так, например: он постоянно мечтал об освобождении крестьян и ничего не смог сделать; он постоянно желал ввести правильный контроль и никогда не мог побороть противодействия исполнителей. При этом она замечательно высказала свое убеждение о пользе и необходимости действительного контроля, видимо, понимая все его государственное значение. Я заметил ей, что государь Николай Павлович, кроме противодействия лиц, его окружавших, останавливался также несчастным страхом революции. Что несчастное 14-е декабря оставило на всем его царствовании заметные следы. Он часто смешивал реформу с революцией, и при первом сопротивлении или замешательстве, вызванном затеянной им реформой, он останавливался, боясь каких-либо смут. Согласясь с этим, императрица все-таки приписывала всю вину скрытому противодействию окружающих Николая Павловича лиц. Общий характер ее разговора мне был очень приятен тем, что мне показалось, будто она искреннее радуется моему вступлению на более обширное поприще. Вообще я не могу не радоваться и не благодарить Бога за то общее впечатление, которое производит мое назначение. Во-первых, все уверены, что я непременно буду министром торговли. Я забыл сказать, что императрица также очень сильно настаивала и доказывала в разговоре со мной о необходимости этого министерства, так что, видно, мысль о Министерстве торговли довольно созрела. Во-вторых, кажется, никто не осуждает моего назначения, как незаслуженного или как результат интриги. Впрочем, быть может, все это только так мне кажется. По совести же, я могу сказать себе, что я не интриговал и, в особенности в последнее время, был совершенно убежден, что карьера моя кончена и что мне следует только стараться устроить свое положение для спокойной жизни для старости лет, попав в Государственный совет. Но видно, Богу угодно вызвать меня к новой деятельности. В «Московских ведомостях» вчера объявлено было мое назначение как слух а сегодня уже появилось фальшивое телеграфическое известие о том, что будто бы я вступаю в управление министерством.