Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук

Заря набирала силу. Первые лучи позолотили шатер Александра. Разметавшись на походном ложе, Александр спал безмятежно. Клит восхищенно прошептал, обращаясь к стоящему рядом с ним у шатра Гефестиону:

– Спать перед решающей битвой – это ли не величие духа?

Гефестион согласно кивнул.

Полководцы, долго прождав царя около его ставки, сами дали приказание войскам приготовиться к выступлению.

Дальнейшее промедление казалось небезопасным, и Парменион решил войти наконец в шатер.

Приблизившись к ложу Александра, Парменион трижды позвал его по имени, пока тот не проснулся.

– Как можешь ты, царь, спать так спокойно, будто ты уже одержал победу, между тем как тебе предстоит еще самое важное и решительное сражение?

Александр возразил старому воину:

– Как! Разве ты не веришь, что победа у нас в руках, когда мы уже преодолели дальний путь через пустынные страны и настигли убегающего от нас Дария?

Солнце полыхало во всю утреннюю мощь. Зазвучали трубы. Македонский лагерь шумел как растревоженный улей. Из шатра вышел Александр в полотняном панцире и алом плаще. Вскочил на Букефала, обскакал ряды воинов, воодушевил их своей спокойной, уверенной в победе речью:

– Сейчас нужно думать лишь о том, что мы уже в третий раз сталкиваемся с тем же самым противником, и, конечно же, он не стал сильнее, и пусть враги не забывают о своих прежних поражениях и о том, как много их уже полегло. Да, Дарий имеет преимущество в численности, а не в мужестве и выучке воинов. Мы не должны обращать внимания на сияющий золотом и серебром строй противника, который больше представляет собой добычу, нежели опасность, и победа будет завоевана не нарядами и украшениями, а железом и отвагой. Мы победим. Не будь я сыном Зевса-Амона!

Александр взмахнул рукой. И войско, ждавшее этого мгновения, ринулось в атаку.

Многочисленные походы оставили на теле Александра свои отметины и шрамы, которыми молодой царь гордился. Он никогда не поворачивался спиной к опасностям, а смотрел им прямо в лицо.

Александр вел своих воинов вперед, презирая ранения и смерть. Постоянный риск, пренебрежение собственной жизнью вызывали у всех воюющих рядом с молодым царем уважение и восхищение. Только Парменион и его союзники считали, что такое поведение не соответствует званию полководца, ибо как можно командовать сражением, не наблюдая за его ходом, и бросаться в гущу схватки, вместо того чтобы с безопасной позиции в тылу руководить всем происходящим. В конце концов, он всего лишь храбрый до безрассудства глупец, который всякий раз испытывает судьбу и полагается на то, что Тихе, богиня удачи, подарит ему в очередной раз свое расположение.

Скоро войско Александра царя Македонского стояло на равнине в боевом порядке. Центр составляли шесть таксисов фаланги, по их правую руку находились гипасписты и восемь ил македонской конницы. К левой стороне фаланги, к таксису Кратера, примыкали всадники греческих союзников и фессалийская конница.

Левым крылом предводительствовал Парменион, стоящий с фарсальской илой, сильнейшей из фессалийской конницы.

Позади основной линии фаланги Александр поставил вторую линию. Военачальники сразу же оценили новшество царя. Ведь, в случае окружения, захода персов в тыл, войска мгновенно повернутся кругом, давая отпор врагу.

Кроме этого, по обоим флангам расположились уступами отряды легкой конницы и пехоты, которые, в случае необходимости, должны будут удлинить фронт или, сделав оборот на девяносто градусов в сторону флангов, соединить первую и вторую линии. В этом, крайнем, случае македонская армия, окруженная со всех сторон персами, превратится в замкнутый прямоугольник.

Основной принцип Александра – внезапность, самый главный фактор победы, должен будет сработать безотказно.

Как и при Иссе, Дарий стоял на боевой колеснице в центре своей армии, окруженный «родственниками», конным отрядом персидской знати, и пехотой, вооруженной копьями. Их закрывали с фронта греческие наемники, которых после Исса у Дария осталось едва ли больше двух тысяч. Правое и левое крыло персидской армии образовывали пехотные и кавалерийские части вперемежку. На крайнем правом и крайнем левом флангах стояли бактрийские, парфянские и мидийские всадники. Для лучшего укрепления своих флангов Дарий выставил перед ними еще дополнительные отряды конницы. Боевые колесницы были расположены перед фронтом, причем главная их масса группировалась на левом фланге, где персы ожидали конную атаку Александра. Пятнадцать слонов защищали центр.

Увидев спустившуюся в равнину сплоченную, монолитную армию Александра, Дарий ощутил внезапное смятение в душе, которое невольно отразилось на его лице. Заметив состояние царя, Бесс, сидящий на боевом коне рядом с царской колесницей, постарался успокоить Владыку мира.

– При Иссе мы были побеждены не неприятелем, а недостатком пространства. Теперь достаточно места для персидской армии, для кос боевых колесниц и для индийских слонов. Теперь настало время показать македонцам, что значит персидская армия.

Слова Бесса взбодрили Дария. Он огляделся кругом, сравнил военную мощь персов с армией Александра. Число персидских воинов было столь велико, что подобной армии не могло выставить ни одно из соседних государств.

Дарий убежденно изрек:

– Нет, Александр, ты падешь. Ты разобьешь свои крылья. Не забывай: все имеет свое начало и свой конец. – И страстным шепотом продолжил: – Один из нас падет. На этот раз победить должен я.

И приказал начинать сражение.

Персидский фронт своей длиной значительно превышал македонский. Стоящие впереди части левого крыла начали окружать правый фланг Александра.

Однако этот маневр был разбит встречной атакой македонской конницы, предназначенной для охраны правого фланга.

Александр пускал в дело уступами один отряд за другим.

Стремительно понеслась конница. Грозно нацелились на врага сариссы. Двинулась вперед фаланга.

Македонцы подступали к персам, соблюдая высочайшую дисциплину. Надвигались неотвратимо. Завязался бой. Громадные по численности, плохо управляемые войска персов при первой же попытке своего левого крыла сделать обратное движение пришли в расстройство, передовые ряды сразу сломались, цепь разорвалась.

Александр, построив отряд своих гетайров клином, с яростным криком врезался в гущу персидского войска.

Едва противники сошлись друг с другом, вся равнина скрылась под густым облаком пыли. Трудно было что-либо сказать о движении отдельных подразделений.

Над полем раздавался звон оружия, боевые выкрики, стоны раненых, конский топот, и в этом хаосе тонули устные приказы и трубные сигналы.

Песок хрустел под копытами лошадей, которые, точно вихрь, бешено носились по равнине и, разъяренные зноем, высоко вскидывали передние ноги, вздымая клубы пыли.

Металлический шлем на голове Дария впился в кожу раскаленным обручем. Язык прилип к гортани. Он истосковался по воде, жаждал хотя бы глотка влаги, но тело пронзали палящие лучи, и солнце пылало зноем жаровни.