Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук

Неожиданно для всех Демосфен подошел к ложу, на котором возлежали Персей с Таидой, и задал гетере хлесткий вопрос:

– Скажи-ка мне, Таида, гордость славных Афин, не замышляла ли ты когда-нибудь убить тирана, даже если им окажется Александр, царь Македонский? Ведь красота – самое меткое оружие.

В пиршественном зале воцарилась тишина.

Таида вздрогнула.

Демосфен улыбался ей той деланной улыбкой, какую изображают на своем лице ораторы, умело манипулирующие вниманием слушателей. Он ощущал упоение властью.

– Ораторы и политические деятели воображают, будто с помощью слов они могут повелевать всем и вся, – резко ответила она, изо всех сил стараясь придать своему лицу безразличное выражение.

Озорство в глазах Демосфена погасло. Он нахмурился.

– Прошу прощения. Я не хотел тебя обидеть ни во время нашей первой встречи у жрицы Панаи, ни сегодня.

Демосфен был не из тех, кто ораторствует, стоя на месте. Он снова принялся расхаживать по залу. Размеренная поступь ног, подвижные руки, выразительно жестикулирующие, то и дело двигающаяся голова, никогда не остающиеся неподвижными брови. Все эти движения были взаимосвязаны между собой, все подчинялись его странному, неповторимому, волнующему голосу.

Слегка наклонив голову и изящно взмахнув рукой, он снова начал говорить.

– Военные походы Александра стоят многих и многих человеческих жертв. В этой войне никто не думает о мире. Но когда мир все-таки наступит, Александр окажется неспособным управлять этой огромной державой. Она рухнет. И может случиться, что под ее обломками погибнет вся Эллада. Александр переступает все человеческие границы. Провозгласив равенство всех людей перед единым богом – Природой, Александр в действительности превращает всех в рабов. Афины важно сберечь от грозящей тирании македонцев ради всего человечества, потому что в них – средоточие мудрости, славы и красоты.

Один из гостей воскликнул:

– Демосфен – человек самых высоких убеждений, безупречной честности. В наши дни такие люди редкость.

Таида резко поднялась со своего ложа. Воцарилась полная тишина. Все, не отрываясь, смотрели на нее. Она подошла к Демосфену.

– Хотите я вам скажу, в чем вина Александра? Он родился слишком поздно, люди в Афинах измельчали… Вам невмоготу слушать, как превозносят его достоинства. Вам невмоготу видеть в одном человеке красоту и доблесть, ум и богатство!.. Что вообще питает афинскую демократию? Только ненависть к превосходству, только желание не видеть ни одной головы выше своей собственной!

Демосфен рассмеялся:

– Вовсе нет, боги свидетели! Это законы справедливости, законы равенства. Но царь Македонии действительно непобедим, если он нашел себе верных союзников даже в лице гетер. Причем он имеет дело не с любыми гетерами, но с самыми уважаемыми, умными и прекрасными.

В пиршественном зале Персея, обставленном великолепными трофеями войны, Демосфен стоял с высоко поднятой головой, с саркастической усмешкой на лице и стиснутыми пальцами.

В душе Таиды закипел гнев.

– Вы говорите о законах справедливости?.. Если боги дали человеку талант полководца, мудрость политика – значит его надо травить, словно он все это украл? Этак мы начнем калечить лучших художников во имя равенства и справедливости… Или какой-нибудь афинянин, хромой и косой, возбудит дело против вот такого мальчика, как этот, – Таида показала на красивого мальчика-виночерпия, – и ему, ради равенства и справедливости, переломают нос и ноги, выбьют глаз, сначала один, потом второй, чтобы он был хромым, уродливым и слепым, еще страшнее своего обидчика!..

Спор оратора и гетеры оборвался от взрыва хохота гостей.

Демосфен вплотную подошел к Таиде. Его испепеляющий взгляд обжег ее.

– Я согласен с тобой. Александр действительно великий человек. Но запомни мои слова. Придет время, и ты обязательно вспомнишь о них: быть возлюбленной возлюбленного Тихе – опасно.

Таида внезапно обернулась. За ее спиной стоял Персей. Он крепко обнял ее. Она попыталась освободиться из его железных объятий, но все ее попытки были тщетны.

Устремленный на нее взгляд Персея внушал ей страх и отвращение.

Персей на мгновение прекратил шагать по залу, повернул Таиду к себе и зашептал на ухо:

– Говорят, что в объятиях гетеры перестало биться не одно мужское сердце.

Он подтолкнул ее к ложу, крепко обнял. Таида отстранилась:

– За что ты так ненавидишь Александра?

Лицо Персея было перекошено ненавистью:

– Персы уничтожили твой знатный род. Македонцы – мой. Наши пути должны были сойтись и сошлись.

Он стал неистово целовать Таиду. Как ни уклонялась она, как ни отворачивалась, чтобы избежать его поцелуев, все было напрасно.

Персей встал, схватил ее обеими руками и, прижав к себе, тяжело дыша, начал разжимать губами крепко сжатые губы гетеры.

Но неожиданно какая-то неведомая сила оторвала его руки от шеи Таиды. Что случилось? Пораженный, он обернулся и увидел изящную Иолу, которая смотрела на него голубыми глазами так странно, что у Персея кровь застыла в жилах.

В пиршественном зале воцарилась тишина.

Таида и Иола стремительно удалялись. Им вслед смотрело разъяренное лицо Персея.

Персей минуту стоял будто окаменев, потом побежал к выходу с криком:

– Не уйдете! Уничтожу!

Однако бешенство и излишне выпитое вино едва не свалили его с ног, но он успел ухватиться за голые плечи одной из флейтисток, неожиданно возникшей на его пути.

Флейтистка подала ему кубок с вином, затуманенные глаза ее улыбались.

– Пей! – приказала она.

Персей осушил кубок и заорал:

– Догнать! Немедленно догнать!

Но его никто не услышал.

Охмелевшие аристократы, торговцы, банкиры, поэты, музыканты – все это афинское общество, еще всевластное, но уже лишенное души, предающееся разврату, теряющее силу, ни на что уже не реагирующее, нетвердыми шагами бродило по дому. Большинство гостей спали на ложах.

Занимался рассвет.

Квартал Керамик, который облюбовали для себя самые богатые и знаменитые гетеры, раскинулся в пригороде Афин, в котором находился также сад Академии и кладбище отважных афинян, умерших с оружием в руках, защищая свой славный и знаменитый город. Этот гончарный квартал простирался вдоль городской стены, от ворот Керамика до Дипилонских ворот.

Здесь раскинулись зеленые рощицы, портики, украшенные статуями с выбитыми на камне изречениями; в их тени можно было найти укрытие от палящих лучей солнца.

Гетеры высшего класса приходили сюда погулять, посидеть и отдохнуть. Они были настоящими хозяйками этого места, как и покоившиеся здесь знаменитые люди.