Зов серебра - Татьяна Корсакова

– А у тебя есть алиби?

– Диана. Она мое алиби! Всю ночь до самого утра мы провели вместе, она это подтвердит. Она ведь тоже думает, что я очень выгодная партия. Она, как и Стелла, верит, что я попался на крючок. А то, что вечером она закинулась наркотой и ничего не помнит, никто не узнает. О таких вещах не принято рассказывать посторонним. Ты как-то странно на меня смотришь. – Он склонил голову набок, направил в лицо Еве луч фонарика. – Хочешь еще что-то спросить?

– Амалия, – Ева сделала глубокий вдох, – она знает, кем ты стал? Чем ты стал…

– Она не хочет верить, но думаю, что все прекрасно понимает. И она единственная женщина, которая меня никогда не предаст.

Так и вышло… Амалия его не предала. Вместо этого она выстрелила ему в сердце…

– …Ева, иди! – Роман крепко сжимал ее плечи, смотрел в глаза. – Возвращайся в замок вместе с полковником.

– А ты? – Она боялась его оставлять, боялась того, что он может сделать. Не важно с кем: с собой, с Гордеем или с тем, кого Второй называл Змеем.

– Мне нужно выполнить одно обещание.

Он не врал, но и всю правду не говорил. А Еве нужна была правда, без правды она никуда не уйдет. Черт возьми, она просто никуда не уйдет! Она потеряла его на целых восемнадцать лет. Не просто потеряла, а забыла. Если она потеряет его еще раз, ей не жить. Она понимала это так же ясно, как и то, что никуда не уйдет.

Наверное, он тоже понимал. И что-то для себя решил.

– Я войду туда один. Слышишь? – сказал твердо. – Я знаю, что нужно сделать, знаю, как их вернуть.

– Гордея?

– Гордея и Второго. Ты только не мешай мне. Обещаешь?

Она пообещала. Боялась за него до судорог, как в далеком детстве, но понимала, что так надо. Прошлое научило их доверять друг другу. Только друг другу и доверять.

– Кирилл Сергеевич, вы идите. – Теперь Роман смотрел на полковника, который все еще пытался успокоить рвущуюся к мертвому Максимилиану Амалию. – Отведите ее в замок, вызовите своих ребят, а мы с Евой тут… покараулим.

Поверил ли он им? Скорее всего не поверил, но доверился, махнул рукой, велел строго:

– Только без глупостей, ребята.

– Да какие уж тут глупости, товарищ полковник! – Роман улыбнулся. У него еще получалось улыбаться.

Какое-то время они стояли обнявшись, ожидая, когда полковник и Амалия скроются из вида, а потом Роман сказал:

– Все, мелкая, мне пора!

– Я не мелкая. – Она вытерла мокрые от слез щеки.

– Ты не мелкая. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Но мне все равно уже пора.

– С тобой все будет хорошо? – спросила она, пытаясь найти в себе силы, чтобы отпустить его обратно в пещеру.

– Со мной все будет хорошо. Обещаю. Я знаю, что нужно делать. Второй мне рассказал. А ему рассказала албасты. Ты помнишь албасты?

Ева кивнула.

– И у меня есть вот это. – Из-за пояса он достал кинжал с резной костяной рукоятью и лезвием. На солнце блеснул клинок. – Это Полозова кровь, Ева. И это тоже. – Он покрутил на запястье браслет часов. – Третьего можно убить только в змеином обличье. Вот этим кинжалом.

– А что станет с Гордеем и Вторым?

– Они выживут. Умрет только Змей. А когда все закончится, ты заберешь кинжал. Его должно хватить.

– Для чего?

– Для Германа. Все, Ева, мне пора. – Он снова ее поцеловал, только на сей раз не в нос, а в губы. – Я вернусь к тебе, – сказал очень серьезно. – Теперь ты от меня никуда не денешься, мелкая. Даже не надейся.

– Возвращайся. – У нее получилось улыбнуться. – Я буду ждать, сколько потребуется. Только вернись живым.

Ей хотелось кричать, когда черный провал сначала открылся, а потом закрылся за Романом, но она не кричала, она продолжала улыбаться. Как будто простая улыбка могла сотворить чудо. Ева прижалась спиной к валуну, уткнулась затылком в его нагретую солнцем твердь и приготовилась ждать.

Прошло столетие, потом еще одно. Несколько десятков раз Ева успела умереть и возродиться до того, как валун пришел в движение.

– Привет, Ева! Вот и я.

Он выглядел измученным и истерзанным, левую руку неловко прижимал к окровавленному левому боку, но он был жив, а все остальное не имело значения.

– Ромочка… – Она бы бросилась ему на шею, как в детстве, если бы не боялась причинить ему боль. Но она боялась и поэтому лишь испуганно, по-собачьи, заглядывала ему в глаза.

– Все кончено, Ева. Все хорошо.

– Змей?..

– Его больше нет.

– А Гордей и Второй?

– Пойдем, Ева. – Здоровой рукой он обнял ее за плечи, увлек прочь от пещеры. – Я думаю, с ними все будет хорошо.

Вход в пещеру он оставил открытым. Наверное, так было нужно.

Замок казался вымершим, враз постаревшим на несколько столетий. Или Еве просто так подумалось из-за царящей в нем тишины. Подозрительной тишины. Им никто не вышел навстречу, не бренчал клавесин, и в кухне не гремела посудой тетя Люся. Тишина… И лишь кровавый след от ладони на деревянных перилах указывал путь. Искать нужно было наверху.

Роман шел медленно, морщился, зажимал рукой раненый бок, и Ева переживала, что он может потерять сознание то ли от боли, то ли от кровопотери. А он лишь криво улыбался в ответ на ее опасения и говорил шепотом, как в детстве:

– Не бойся, это все мелочи.

Полковника Бойцова они нашли на втором этаже. Он сидел в коридоре, прижавшись спиной к стене, в одной руке он сжимал измятый носовой платок, а во второй – мобильный.

– Что? – спросил Роман. – Где она?

– Там. – Полковник кивнул в сторону полуприкрытой двери, ведущей в комнату Максимилиана. – Попросилась… сказала, хочет проститься… Я отпустил.

– И что? – Роман уже подходил к двери.

Вместо ответа полковник лишь беспомощно махнул рукой с зажатым носовым платком. А Ева уже догадывалась, что увидит, поэтому встала перед Романом, сказала решительно:

– Теперь я.

И он послушался, отпустил ее в комнату, как до этого она отпустила его в пещеру.

Амалия сидела на кровати, лицом к окну. Седые волосы рассыпались по острым плечам, согбенная спина мелко вздрагивала. На звук Евиных шагов она обернулась, выпустила из рук железное шестигранное зеркало, улыбнулась одновременно безумной и счастливой улыбкой.

– Я его видела, – сказала шепотом, – я видела своего мальчика…

– Да, Амалия, вы его видели. – Ева набросила на зеркало полотенце, подняла с пола, завернула поплотнее, так, чтобы никто, даже она сама, не сумел заглянуть в его мутную бездну.

…Лодка качалась на волнах на самой середине Стражевого озера, и Ева качалась вместе с ней, крепко прижимая к груди опасный сверток.