Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - Борис Кипнис

Императрица протянула ему необычайную драгоценную награду: бриллиантовое перо с буквой «К» (Кинбурн) для ношения на треуголке. На миниатюре английского художника Ф. Бэшона, выполненной в покоренной Варшаве в 1795 г., полководец правой рукою сжимает фельдмаршальский жезл, а в левой держит свою форменную треугольную шляпу, украшенную кинбурнской наградой. Награждение ценным предметом объясняется просто: у полководца были к этому времени все высшие русские ордена. Оставался лишь Св. Великомученика и Победоносца Георгия 1-й степени, но эта награда предназначалась Потемкину, а значит, Суворова можно было наградить лишь драгоценным украшением, видным издалека знаком отличия, что и было сделано.

В столице оставался он до 25 апреля. После же:

В столицу Молдавии г. Яссы прибыл полководец 10 мая 1789 г. и в тот же день отбыл к своим войскам, предварительно сообщив Потемкину:

Войска, порученные ему, входили в состав Украинской армии Румянцева, но граф Задунайский только что удалился от командования, ссылаясь на возраст и болезни. Армия его включалась в состав армии Потемкина, а общее командование ею в его отсутствие возлагалось на Н. В. Репнина как старшего по времени производства генерал-аншефа. Таким образом, герой Кинбурна попал под прямое начальство «гугнивого фагота». Обоим это не доставляло ни малейшей радости, но служба есть служба, и Суворов, обуздывая свой характер, официально сносится со своим антагонистом, соблюдая все правила субординации и приличия.

С конца мая и весь июнь зорко следит герой наш за всеми передвижениями противника, рассылая на юг Молдавии и до самого Дуная своих шпионов[768] из местных жителей и требуя постоянных отчетов с наших передовых форпостов[769]. Обо всех переменах исправно доносит он своему принципалу[770]. В последней декаде июня, прослышав, что турки ждут спада воды в Серете, отделяющем их от русских союзников австрийцев[771], полководец выдвигает свою дивизию вперед, на юг, и обоснуется при местечке Берлад. Здесь 22 и 25 июня получает он сведения об увеличении численности и активности противника в лагере перед Фокшанами[772]. Тревога нарастает на левом берегу реки Прут, на высотах появляются турецкие разъезды[773]. Этим заканчивается июнь. А 4 июля Суворов рапортовал Репнину о первом шармицле с небольшими потерями. Через три дня, 7 июля, наш герой уже перевел свои части южнее, вниз по течению Берлада и на его правый берег, чтобы иметь более удобное местоположение для броска на неприятеля, если тот перейдет в наступление на левый фланг австрийских союзников, находящихся под командой принца Ф. И. Саксен-Кобург-Заальфельдского, которого далее будем называть для простоты и скорости, как и Суворов, принцем Кобургским. Сам же наш генерал-аншеф с легкими войсками выдвинулся вперед, вниз по течению, еще на 30 верст[774].

В предвидении неизбежности сражения он составил в следующие июльские дни записку о боевом порядке в будущем сражении и о ведении самого боя, снабдив ее на скорую руку собственноручным чертежом в левой стороне листа:

«а) 1 или 2 каре пехоты открывают крестные огни, опрокидывают варваров.

б) Вторая линия – кавалерия эскадронами преследует и рубит, пехота следует [за кавалерией].

в) Гусары во 2-й или 3-й линии врубаются глубже. В середине каре резервы 1/4 или 1/8 часть.

Войска идут вперед, не останавливаясь. Фланкеров и дозорных нет. Они [войска] приведены уже построенные. Командир (или кто-нибудь из младших офицеров) сам часто вне линии на возвышенностях, чтобы обнаружить действия неприятеля.

Одно каре из 60 000 (!) человек; по 16 пушек в полку, или нестройно или неподвижно. Его фаланга была бы тяжела[775].

Всякий иной порядок будет малоподвижным[776].

Варвары, беспорядочной колонной в виде свиной головы, его прорвут[777].

Бошняки были хороши, но они были разбиты, 8000 человек крестным огнем трех батальонных каре[778].