Чёрная Карета - Эндрю Питерсон

заново воскрешать страшные воспоминания, и ему было стыдно перед родными…

Подо кивнул:

– Я знаю, это непросто, парень, но что было, то было. Когда расскажешь, станет легче, вот увидишь. Начни с самого начала – с таверны Рончи. Что случилось после того, как я выломал дверь?

Джаннер сделал глубокий вдох и начал.

Он рассказал всё. Про то, как злился на Тинка. Про ужасы Пахотного тупика, про жуткую темноту в гробу у Надзирателя и про покой, который он там обрёл. Про Сару Кобблер, Нургабог и Марали.

Все слушали, округлив глаза. То и дело мальчику задавали вопросы, и не раз Ния еле сдерживала слёзы. Но Подо не солгал: рассказывая, Джаннер мучился – и в то же время ему становилось легче. Пережитое изменило его – и продолжало менять.

– Я заснул на боггане, – закончил он, – а проснулся уже здесь.

Оскар откинулся на спинку стула и вытер лоб салфеткой.

– Ничего себе, – сказал Подо.

Ния крепко обняла сына.

– Нужно помочь Тинку, – заявила Лили. – Если Джаннер его увидел, значит, Тинк жив! А если он жив, мы должны его найти.

– Как? – спросил Джаннер. – Я знаю только, что он в каком-то ящике. Это может значить, что Тинк в Чёрной Карете, или в темнице, или… даже на корабле. Найти его будет не проще, чем меня в Дагтауне.

– Кальмару не на что надеяться, – произнесла Марали. Она впервые заговорила с тех пор, как Джаннер начал свой рассказ.

– Помолчи, – резко сказала Ния.

Марали прищурилась и вновь превратилась в береговика:

– Это правда. Кого увезла Чёрная Карета, тот не возвращается. Мой папаша отослал с нею уж не знаю сколько детей – в том числе из нашего клана, – и ни один не вернулся. Там были и мои друзья. Ребята, которые умели драться гораздо лучше Кальмара, а лес знали получше меня. Они обещали вернуться – и сгинули. С чего вы решили, что Кальмар спасётся?

Когда зазвучал голос Марали, многочисленные кимерцы, сидящие рядом, оторвались от рыбного супа. Гаммон поднялся из-за стола в дальнем конце зала и торопливо подошёл к Игиби.

– Тише, девочка, – сказал он Марали, и та улыбнулась. Гаммон взглянул на Игиби. – Много лет мы ужинали в тишине и покое, но стоило прийти вам, добрые люди, как началась ссора.

Марали, перестав улыбаться, хмуро взглянула на Нию:

– Она первая начала.

– Прости, Гаммон, – сказал Подо. – Сам знаешь, что за народ эти женщины… – При этих словах у Нии отвисла челюсть. – Вечно спорят и бранятся. Мы не будем шуметь, правда, дочка? – Подо строго посмотрел на Нию, и та ответила ему убийственным взглядом.

– Вот и хорошо, – проговорил Гаммон. – А с чего всё началось? Может быть, я вам помогу?

– Мы спорили, как нам отыскать Кальмара, – ответил Оскар.

– Вот как? А я думал, его увезла Чёрная Карета.

– Именно, – сказал Джаннер.

– Тогда, боюсь, вернуть его невозможно, – мрачно сказал Гаммон.

– Вот и я им так сказала, – буркнула Марали, потупившись.

Ния бросила салфетку на стол и вышла.

– Послушайте, господин хороший, – вмешался Подо. – Мы здесь гости. Я знаю, мы вам обязаны за то, что вы привезли Джаннера живым. Но и вы поймите одну вещь.

– Какую? – Гаммон вскинул бровь.

– Кальмар – её сын. У нас есть причины считать, что он ещё жив, и если это правда, мы не намерены забыть его и опустить руки. Мы будем надеяться. Точно так же, как надеялись дождаться Джаннера.

– Я слышу тебя, Подо, но ты тоже должен кое-что понять. Никому не под силу выбраться из Кареты. Там слишком много Клыков.

Подо фыркнул:

– Мы оба знаем, что Клыки не страшней змеи в траве, если человек умеет обращаться с мечом. Пыль и кости – вот что они такое.

– Уже нет, – ответил Гаммон.

– В каком смысле?

– Они стали сильнее. Быстрее. Опаснее, чем раньше. Теперь, когда их привозят с Фубских островов…

– Фубские острова? Что там такое?

– Ничего.

Подо, гневно глядя на Гаммона, ждал ответа.

Гаммон вздохнул и посмотрел вокруг, чтобы убедиться, что кимерцы его не слушают. Затем он придвинулся ближе, открыл было рот – и покачал головой:

– Нет. Не могу. Слишком много ушей.

Подо закатил глаза:

– Как, ты не доверяешь собственным соратникам?

– Нет. Помнишь Мигга Ландерса?

Подо зарычал.

– Он тоже был моим соратником, но доверять ему не стоило, – продолжал Гаммон. – У меня есть план, но я не собираюсь никого в него посвящать, пока не придёт время. Вы пока живите тут. Кимера вам рада. Наслаждайтесь отдыхом, – он встал и тут же добавил: – И вот ещё что. Я знаю, Подо, ты любишь своего внука, и на Анниере он был важной особой. Но если его увезла Чёрная Карета, лучше не питать лишних надежд. Даже если он ещё жив, прежнего Кальмара больше нет. Мне очень жаль.

Джаннер не понимал, о чём речь, но в глазах Гаммона была неподдельная скорбь. Подо некоторое время смотрел на него, потом сдержанно кивнул, и Гаммон ушёл.

Все сидели за столом молча. Рёв пламени в огромном камине, смех и разговоры за соседними столами, стук ложек – всё противоречило тому, что сказал Гаммон. Тинк пропал. А Джаннер по глупости позволял себе надеяться, что братишку можно спасти.

Он низко опустил голову.

– Я кой-чего знаю про Фубские острова, – сказала Марали.

– Что именно, милая? – спросил Оскар.

– Что ты знаешь? – спросила Лили таким же тоном, как Ния.

– Папаша говорил, Чёрная Карета иногда ездит туда, а не в Ламендрон. Он сказал, у Клыков новая задумка. Может, Кальмара отвезли туда. Конечно, из Кареты не сбежишь, но… – она замолчала и прищурилась.

– Но что? – спросила Лили.

– Но никому раньше и не помогали сбежать, – сказала Марали, пожав плечами. – Может, мы его всё-таки вытащим. Мне охота доиграть с ним в мяч.

Подо улыбнулся. Мрачные слова Гаммона развеялись, как облако, сквозь которое пробивается солнце, и в сердца вернулась надежда.

– Давайте найдём Нию, – сказал Подо. – Не знаю как, но мы отыщем моего внучка, и не важно, поможет нам Гаммон или нет.

58

Сделка Гаммона

Когда они собрались в комнате Подо, Лили взялась за дело. Марали, Оскар и Игиби сели в кружок на ковре. Лили поднесла свистоарфу к губам и заиграла плясовой мотивчик под названием «Гребите сено для осла». Джаннер закрыл глаза и стал думать о Тинке. В темноте перед ним появлялись и плавали какие-то геометрические фигуры, но ничего определённого он так и не увидел. Когда Лили сыграла мелодию в третий раз, мальчик сдался.

– Ничего нет, – сказал он.

– Может, я плохо играю? – спросила Лили.