Чёрная Карета - Эндрю Питерсон

и даже самые ужасные минуты жизни – и оставался собой. Дикое животное в его душе, которое он так долго пытался убить, было полно сил, но больше не господствовало над Артамом. Он владел своей болью, как рыцарь владеет боевым конём.

Он расправил крылья, взмыл в воздух и полетел над головами перепуганных Клыков к помосту. Уверенно приземлившись, он распахнул железную дверь.

– Тинк! Кальмар! – крикнул Артам в темноту.

Изнутри пополз дым. Артам сложил крылья и вошёл в железный ящик.

– Кальмар! – шёпотом позвал он.

В ответ из угла донёсся скулёж. Артам протянул руку в дымную темноту и нащупал мохнатую лапку. Она дрожала и была влажной и горячей. Создание вновь заскулило.

– Тише, парень, это я, – сказал Артам. – Твой дядя Артам нашёл тебя. Всё закончилось. Уж не знаю как, но мы тебе поможем. Ну, пошли.

Артам поднял на руки дрожащее существо, подошёл к двери и выглянул. Серые Клыки опомнились, но никто не смел напасть на безумца, который только что на куски разломал клетку.

Затем из недр ящика донёсся голос.

– Ты опоздал, Хранитель трона. Мальчика больше нет. Родилось новое существо, – сказала Хранительница камней. – Пой песнь древних камней – и с кровью зверя станешь сильней.

Артам помедлил. Он вытянул шею, встряхнул могучими крыльями и повернулся к женщине, едва различимой в недрах ящика.

– И ты считаешь это поэзией? – спросил он.

Держа на руках бесчувственного Тинка, Артам шагнул с края помоста и взвился в воздух. Его огромные крылья легко несли двойной груз. Серые Клыки потрясённо глазели на них, даже когда Хранительница вышла из ящика и велела догнать беглецов. Артам легко приземлился в устье туннеля, из которого выехала Чёрная Карета, сложил крылья и бегом бросился на поверхность.

Множество Серых Клыков, сбежавшись на неистовый призыв Хранительницы камней, преградили вход, и их волчьи уши подёргивались. Артам пригнул голову и врезался в стену врагов прежде, чем они успели понять, в чём дело. Он бежал так быстро, что достаточно было только раскинуть крылья – оттолкнувшись от причала, он высоко взмыл над проливом и медленно описал круг над островом.

Крошечные фигурки Серых Клыков появились из пещеры и быстро стали собираться кучками. Артам понял, что зрение у него стало гораздо лучше прежнего: он видел жёлтые глаза Клыков и блеск морских ракушек в каменных стенах форта. На всех башнях кишели серые твари, которые двигались гораздо быстрее любых ящеров. Мимо просвистела стрела, и Артам с тревогой заметил, что его держит на прицеле целый отряд лучников.

Он крепче прижал дрожащее мохнатое тельце Тинка к груди и с улыбкой сказал:

– Летим искать друзей, ваше высочество.

Сложив крылья, он как ястреб, бросился вниз, прямо к форту. Ему захотелось напоследок попугать Клыков. В последний момент Артам раскинул крылья и стремглав пронёсся над их головами. Серые Клыки в страхе разбегались.

Потом Артам описал изящную дугу над проливом и устремился к каменистому побережью Скри. Он летел вдоль моря, пока горы не сменились гладкими, белыми от снега Ледяными прериями.

Вдоль обледенелого берега стояла целая армада военных судов – самое малое сотня. Истоптанный снег вокруг кораблей превратился в широкую дорогу, которая пролегала по нетронутой поверхности прерий. Дорога вела на северо-восток, и Артам понял, что Серые Клыки направились к Кимере. Он спустился и полетел в нескольких метрах над землёй, повторяя очертания невысоких холмов.

Глаза слезились от ветра, скорости и необыкновенной красоты, расстилавшейся под ним земли. Слёзы скатывались с его лица и от холода тут же замерзали, превращаясь в капельки серебра.

Он знал, что напишет об этом стихи.

60

Секреты в снегу

Часы, которые Джаннер провёл в камере, связанный и с кляпом во рту, были мучительны. Он пытался вытолкнуть кляп языком, но ничего не получалось. Остальные смотрели на него недоумённо и с надеждой, но не могли понять мычание мальчика, а он не понимал их.

Джаннер по-прежнему не знал, что представляли собой видения: то, что произошло на самом деле – или эти картинки лишь намекали на правду? Когда на фабрике он увидел Лили в горах, это было конкретное место или лишь условный пейзаж, как во сне? Картинки кружились и двигались, неизменно напоминая красивый рисунок в книжке.

Как можно объяснить ту невероятную вещь, которую Джаннер только что видел?

Это был Пит – но и не Пит. В видении Джаннера он как одинокий фендрил нёсся на огромных крыльях над высокими сугробами, прекрасный и смелый. Он ничуть не напоминал изнурённого и дёрганого Пита Носка, которого знал Джаннер. Возможно, это была метафора. Возможно, Пит бежал – буквально летел – в Ледяные прерии, а фантазия Джаннера добавила крылья.

Джаннер видел что-то в руках Пита, и хотя не разглядел отчётливо, он не сомневался, что это Тинк. Снова и снова Джаннер закрывал глаза и восстанавливал в памяти видение, заставляя себя припомнить все подробности, но видел лишь размытое пятно в объятиях Пита. И всё-таки в глубине души он знал, что это Тинк.

Мыча и мотая головой, Джаннер кое-как дал понять Лили, чтобы она снова напела ту песню. Та проделала это несколько раз, но тщетно.

Радость постепенно угасла. Время тянулось медленно, и пленники, устало опустив головы, начали задрёмывать.

Наконец открылась дверь, и явился Гаммон:

– Брогман, отвяжи их от лавки, но руки не развязывай. И кляпы не вынимай.

В комнату вошёл ещё один бородатый громила и отвязал пленников от скамьи. Всех семерых он связал в длинную вереницу с Подо во главе. Одну руку Лили он оставил свободной, чтобы девочка могла опираться на костыль, а за вторую привязал её к общей шеренге.

– Затяни покрепче, Брогман, – велел Гаммон.

Когда Брогман закончил, Гаммон осмотрел верёвку и сам проверил все узлы. Удовлетворившись, он повёл пленников по Кимере. В снежном городе было тихо как в могиле, и по пути они не встретили ни души.

Остановились они возле ведущей на поверхность красивой лестницы – той самой, по которой поднялась Ния в ту ночь, когда приехал Джаннер. У подножия лежала груда мехов. Двое мужчин, охраняющих лестницу, набросили всем на плечи шубы и даже повязали женщинам шарфы.

– Снаружи холодно, – с улыбкой произнёс Гаммон.

Лицо Брогмана, скрытое желтоватой бородой, тревожно исказилось.

– Не бойся, Брогман, – сказал Гаммон, кладя руку ему на плечо.

– Я и не боюсь, сэр. Просто не терпится, – ответил тот с широкой улыбкой.

Гаммон в последний раз оглядел всех Игиби. Его взгляд задержался на Марали:

– Мне жаль, что так вышло, друзья.

Джаннер гневно уставился на него.