Ныряющие в темноту - Роберт Кэрсон

Чаттертон проверил свой список экипажа. Нойербург был командиром «U-869». Он читал дальше, а сердце его билось все сильнее. Согласно отчету от 25 января 1945 года, радиоперехват ВМС отметил проблемы в связи между «U-869» и немецким командованием: «Подводная лодка, по имеющимся данным, находится к югу от Ньюфаундленда. Она направляется к подступам Нью-Йорка, хотя ее местоположение точно не известно из-за путаницы в приказах, а также в связи с тем, что немецкое командование предполагает, что лодка движется к Гибралтару… [Но], в соответствии с радиограммами, которые она получила ранее, можно предположить, что „U-869“ продолжает путь к своему изначальному пункту назначения недалеко от Нью-Йорка».

— Не могу в это поверить, — сказал Чаттертон, обращаясь к Лэндер. — У них был приказ идти прямо к нашему месту. Командование изменило приказ, собираясь отправить субмарину к Гибралтару. Но, похоже, «U-869» так и не получила этот приказ. Она продолжала продвигаться к Нью-Йорку.

— Ого! — воскликнула Лэндер. — Читай, что дальше сообщают ВМС.

«„Кор“ начнет прочесывание в поисках этой подлодки перед тем, как принять меры против других подлодок, запеленгованных во время передачи сводок погоды в Атлантике», — значилось далее в отчете.

— Боевой корабль США «Кор» был авианосцем, приписанным к противолодочному соединению, — сказал Чаттертон. — ВМС точно знали, куда идет «U-869», и ждали ее там в засаде.

Чаттертон бросился к таксофону, чтобы сообщить Колеру о новых сведениях.

— Невероятно, — сказал Колер. — ВМС послали группу морских охотников за «U-869», но так ее и не достали, даже не обнаружили: мы бы знали, если бы они ее нашли. Субмарины не уходили от соединений противолодочных кораблей в 1945-м, Джон. Этот Нойербург был еще тот командир.

Минуту они оба молчали.

— Мы нашли вовсе не «U-857», — произнес, наконец, Колер. — Мы нашли «U-869».

— Мы нашли «U-869», — сказал Чаттертон. — Это была «U-869» с самого начала.

Все еще не выясненным оставался вопрос с донесением о потоплении «U-869» в районе Гибралтара двумя кораблями — «Л’Индискре» и боевым кораблем США «Фаулер». Во всех военно-исторических книгах было написано именно так. Чаттертон и Лэндер побежали в Центральный архив ВМС и запросили отчеты об атаковании и потоплении «U-869». Через несколько минут они смотрели на то, как была исковеркана история.

28 февраля 1945 года американский эсминец охранения «Фаулер» установил сонарный контакт в районе к западу от Рабата, к юго-западу от Гибралтара. «Фаулер» сбросил тринадцать глубинных бомб. Последовало два взрыва, и на поверхности были замечены предметы «неустановленного происхождения». «Фаулер» сбросил еще несколько глубинных бомб. Когда дым рассеялся, протралили зону, где плавали предметы, которые «имели вид комков и шариков нефтяной слизи, но образцы подняты не были». Эсминец прочесал район в поисках других свидетельств, но ничего не нашел.

Несколько часов спустя французский патрульный корабль «Л’Индискре» установил сонарный контакт в этом же районе, что «вынудило большой черный объект всплыть на поверхность и тут же погрузиться». Корабль не смог идентифицировать объект и не нашел никаких обломков.

Разведку ВМС не впечатлили атаки и представленные шаткие доказательства. Она присвоила обеим атакам степень «Джи» — никакого ущерба.

Но Чаттертон, читая донесения, заметил, что послевоенные аналитики вскоре поменяли степень «Джи» на «Би», т. е. возможное потопление.

— Зачем они это сделали? — спросила Лэндер.

— Я видел такое раньше, — ответил Чаттертон. — Послевоенные аналитики стремились установить местоположения пропавших немецких субмарин. Одной из них была «U-869». У аналитиков не было сведений о перехваченных радиограммах (тогда это было совершенно секретно), поэтому они не знали, что «U-869» шла к Нью-Йорку. Они проверили немецкие документы. Немцы полагали, что, получив новый приказ, «U-869» направляется к Гибралтару. Послевоенные аналитики прочитали об атаках «Фаулера» и «Л’Индискре» возле Гибралтара, связали эти атаки с «U-869», изменили степень «Джи» на «Би», и дело сделано.

Чаттертон снова побежал к таксофону. Он сказал Колеру, что авторы исторических книг опять ошиблись.

— Мы нашли «U-869», — сказал Колер. — Мы нашли Хоренбурга, да?

— Хоренбург был там все это время, — сказал Чаттертон. — Подумай об этом, Ричи. Если возникли проблемы с радиосвязью между «U-869» и центром, Хоренбург был в самой гуще этого. Он был старшим радистом. Послушай Ричи, у меня кончаются деньги. Но скажу тебе одно: Хоренбург наверняка находился там во время всей этой истории.

Судоверфь Дешимаг, Бремен, Германия.

Январь 1944 года.

Холодным утром нового года, когда в Берлине все еще тлели руины от последних британских бомбардировок, сотни молодых людей съезжались в район верфей Дешимаг в портовом городе Бремен, чтобы начать подготовку к морской службе. Многие везли с собой лишь чемоданчики с одеждой и, возможно, фото любимых и талисманы на счастье. Примерно пятидесяти из них сообщили, что они станут экипажем субмарины с временным номером «W1077». А через несколько дней эта субмарина вступит в строй под номером «U-869».

Всего лишь горстка из парней имела опыт службы на подводном флоте, многие пошли на эту службу либо добровольцами, либо были отобраны благодаря имеющимся техническим навыкам и предыдущему опыту. В среднем, это были юноши не старше двадцати одного года, почти половине (22-м) из них не было и двадцати, включая одного семнадцатилетнего паренька. Все они были бесконечно далеки от экипажей образца 1939 года, когда У-Ботваффе набирала лучших из лучших.

Среди самых опытных моряков, приписанных к «U-869», был Герберт Гушевски, радист и ветеран трех боевых походов на борту «U-602», которому был всего двадцать один год. Гушевски считал себя счастливчиком, потому что выжил. Он получил приказ сойти с «U-602» прямо накануне ее последнего рокового похода, тяжелые потери среди личного состава подлодок привели к нехватке радистов, и его навыки понадобились в другом месте. Гушевски был тогда ужасно расстроен — члены экипажа были ему как братья, а сама подлодка стала для него родным домом. «U-602» вышла в район Средиземного моря и не вернулась из похода.

Когда Гушевски распаковывал вещи этим вечером в Бремене, кто-то постучался в дверь.

— Кто там? — спросил Гушевски.

— Член экипажа, — ответили ему.

Гушевски открыл дверь. Человек с волнистыми русыми волосами и темными, как у пикового валета, глазами спросил, может ли он войти. Человек представился как Мартин Хоренбург, старший радист, приписанный к «U-869». Он сказал, что будет рад служить вместе с Гушевски.

Гушевски пожал Хоренбургу руку, но сердце его упало. Он ожидал, что именно он будет старшим радистом. Однако Хоренбург был выше по рангу — Funkmeister (мастер-радист). Они немного пообщались прежде, чем пожелать друг другу спокойной ночи. «По крайней мере, — думал Гушевски, закрывая дверь, — этот парень кажется умным, способным и покладистым. Похоже, что Хоренбург — человек чести».