Тайна дома Морелли - Маленка Рамос

– Не буду отрицать, я всю жизнь была тихоня. Моя сестра Мэри куда более решительная. Когда хочет добиться своего, становится храброй, как львица. Ты уже успел в этом убедиться. Или Карлота: эта – сама твердость духа, полнейшее отсутствие страха. А я… я всегда пряталась за их юбками. Так уж сложилось.

Она подлила еще вина. Ей показалось, что за окном мелькнула какая-то тень, но, соберись там хоть все адово воинство, ей плевать. Она отхлебнула.

– Ты не так уж плохо устроился. Твой сын тебя обожает. Думаю, что поступлю правильно, если завтра уеду, – подытожила она.

Впервые она посмотрела Роберту в лицо. Он сидел не шевелясь и прикрыв глаза, словно не понимая до конца смысл ее слов. Она заметила, что он дрожит.

Помолчав, он коротко мигнул. В сумерках гостиной его волосы излучали мерцание подобно светлому ореолу. Когда он открыл глаза и Амелия увидела перед собой их синее мерцание, последние силы ее покинули. Она собралась было встать, чтобы уйти, но он схватил ее за руку.

– Подожди.

– Чего ждать? – в ее голосе звучала усталость.

– Позволь мне кое-что объяснить. Ты же знаешь, в таких делах я полный невежда. Сжалься надо мной.

Она замерла, едва дыша. Затем покачала головой и вышла из кухни в сторону комнаты. Нет, она не может вынести такое поражение. Просто не может! Многие годы она провела рядом с ним, рядом со всем тем, что предполагало хоть какой-то контакт с этим человеком… Она готова была броситься на кровать и разрыдаться, зарывшись головой в подушки, но вместо этого спокойно уселась на край. Вошел Роберт.

– Амелия…

– Нет, Роберт, не надо никаких слов. Честное слово, не надо.

– Амелия! – воскликнул он. – Ты можешь меня выслушать?

Он плюхнулся в кресло, стоявшее напротив нее, и поставил локти на колени. Бегло взглянул на ковер. Вздохнул, будто собираясь с мыслями.

– Когда это существо мне явилось… – начал он, сглотнув, – оно приняло твой облик, Амелия. Я не стал говорить про это за ужином, это было бы некстати. Оно говорило со мной о моей тайне. Оно мне косвенно угрожало… Это ты напала на меня в церкви. Дух принял твой облик. И должен признаться, выглядела ты вовсе не как скромная и стыдливая тихоня. Все с точностью наоборот…

– Ты хочешь сказать, что это была я?!

– Он прикинулся тобой, – пояснил Роберт. – Буду с тобой откровенен, и пусть мне тоже будет стыдно. Не могу видеть, как ты страдаешь. Скажу все начистоту, хотя это сложно. Я не из тех, кто привык к признаниям. Я был смущен и растерян: мне действительно показалось, что это ты. Твои волосы были распущены, а вела ты себя очень откровенно. Ты прикасалась ко мне… ты меня возбуждала. Меня чуть инфаркт не хватил, когда внезапно ты начала меняться и в конце концов превратилась в него. Дорогая… просто неловко в этом признаваться. Не говоря уже о моем собственном состоянии, – добавил он. – Я был… я был совершенно потерян. Я ни разу в жизни не чувствовал такого возбуждения. А во всем виновато оно… проклятое существо.

Амелия едва сдерживала смех. Она поверить не могла тому, что слышала.

– Неужели это правда?

– Да, представь себе. Ты же знаешь, призрак использует наши собственные слабости. Я всего лишь хочу сказать… Я пытаюсь… Пытаюсь донести до тебя…

Она встала и подошла к нему, но Роберт ее словно не заметил. Он рассматривал узор на ковре, тщетно стараясь подобрать подходящие слова и справиться с этой столь новой для него ситуацией.

– Мечты, мои мечты, – пробормотал он. – Это была ты. Такая же, как сейчас… и в то же время другая. Может, более раскованная… Или просто менее застенчивая, не знаю… Ты много раз мне снилась и являлась в мечтах, каждый раз по-разному, но на самом деле это было одно и то же. Это было как ураган. А потом та ночь… когда я немного выпил… Да что там, просто напился до полусмерти, а ты, такая хорошая, такая добрая…

Амелия присела перед ним на корточки и положила руку ему на колено. Роберт выпрямился. Он дрожал, как дитя.

– Я полнейший невежда в том, что касается любовных признаний. Я столько лет ни о чем таком не думал, занятый только собой и своей работой, и этим… всем этим безумием… а теперь ты здесь…

Амелия не знала, что именно придало ей силы – собственное ли отчаяние, убеждение в том, что терять больше нечего, или его покорный, потерянный вид. Она поднялась с пола и страстно его поцеловала. Она всего лишь хотела, чтобы он замолчал: она не понимала ни слова из того, что он говорит. Роберт переживал гораздо сильнее, чем она, и этот факт необъяснимым образом наполнил ее энергией и решимостью. Он ее любит! Как горячи и одновременно влажны были его губы! Когда она наконец отстранилась, он выглядел как подросток на первом свидании. Она снова его поцеловала, на этот раз крепче. Он осторожно погладил ее лицо, а она стояла между его коленей, которые пылали, будто два факела: под тканью брюк она чувствовала трепет его кожи. Она вообразить не могла, насколько сложно будет Роберту признаться в своих чувствах, как труден для него малейший физический контакт. Он был как ребенок в облике взрослого. Но затем что-то будто бы в нем лопнуло, глаза засветились сверхъестественным светом. Эти глаза смотрели прямо на нее, и выражение их изменилось. Его грудь вздымалась и опадала – так взволновал его их чуть более близкий контакт. Амелия медленно отстранилась, однако Роберт с силой придвинул ее обратно, ухватив за затылок. Его глаза жадно обшаривали ее тело, будто отыскивая что-то в складках ее одежды.

– Если бы ты знала, какая ты прелестная… Если бы ты только видела себя моими глазами, видела такой, какой я видел тебя все эти годы…

Амелия затаила дыхание. Роберт ее поцеловал.

– Не уходи, Амелия… – бормотал он прямо ей в рот, покусывая ее губы. – Не уходи, а то я умру. Я этого не переживу. Я не смогу без тебя жить…

– Я никуда не уйду, Роберт.

Желание и тревога сводили ее с ума. Он долго не отрывался от ее губ, впиваясь в них все более страстно.

– Нет, не надо, прошу…

Он тоже поднялся. Подошел к кровати, заставив ее отступить на шаг, затем посмотрел так, будто не понимает или не сознает причину своих действий. Он по-прежнему дрожал, глаза его застыли. Амелия положила ладони ему на щеки. Она почти успокоилась.

– Я никуда не уйду, – повторила она.

– И завтра не уходи. И послезавтра… Никогда не уходи… Оставайся со мной навсегда…

Проговорив это, он опять яростно впился в ее губы.

Элен ненадолго отвлеклась, пока шериф и мэр обсуждали строительство павильона, который планировалось установить в центре площади. Ларк утверждал, что павильон слишком велик, ему возражал Юлиус, который пообещал всему городу, что будет установлена просторная сцена для музыкантов и газовые обогреватели в форме вертикально стоящих зонтов для поддерживания тепла, а также палатки с фастфудом для всех участников праздника. Это было последнее, что она уловила из их разговора, и единственное, что толком поняла. Слишком не терпелось ей вернуться домой, проверить, все ли в порядке с Томми, и, главное, спрятаться наконец от всей этой суеты. Сначала клиника доктора Фостера, затем участок, потом утренние звонки от одного из жителей города, клятвенно утверждавшего, что в дом проникли грабители, – все это коловращение казалось ей бессмысленным.