Тайна дома Морелли - Маленка Рамос

Рассвело, а он все лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок и перебирая в уме различные гипотезы. Наконец поднялся, принял душ, оделся. Ему хотелось прогуляться по городу, вернуться к себе домой и хотя бы несколько часов подряд побыть подальше от Элизабет. Было еще совсем рано, весь дом еще спал, а раз так, он позавтракает в баре у Лоретты и, как он выражался, помедитирует. Прежде всего его волновала причина, по которой Люсьен выбрал именно его – прошлой ночью он этого так и не понял, как и того, что ждет их в дальнейшем. Эти мысли не давали ему покоя.

Он добрался до бара почти на автопилоте. Небо было чистым, но лучи солнца, все еще теплые и ясные, не могли прогреть студеный осенний воздух. Увидев Лоретту, стоявшую за барной стойкой, он испугался. Голова ее покоилась на стойке, словно она потеряла сознание, а пальцы с длинными ногтями отбивали барабанную дробь. Услышав, как открылась дверь, она кривовато усмехнулась. Волосы ее были собраны в высокий хвост. Традиционный закос под восьмидесятые уступил место строгому стилю, более подходящему для ее возраста: хлопковое платье ярко-синего цвета, нарядный вышитый фартук.

– Экая вы ранняя пташка, мистер Аллен, – сказала она глухим хрипловатым голосом. Выпорхнула из-за стойки, подошла к Джиму и указала на один из пустых столиков. – Еще и девяти нет.

Джим улыбнулся.

– Лоретта, называй меня просто Джим, думаю, пора бы нам перейти на «ты». Кстати, ты отлично выглядишь. Этот новый стиль очень тебе к лицу.

Она наморщила носик, словно перед ней был щенок померанского шпица, и достала блокнот.

– Если будешь и дальше говорить со мной в этом духе, сделаю тебе скидку за аренду домика, – лукаво проворковала она. – Я провела несколько ужасных ночей. А ты поднял мне настроение.

– Что, тоже кошмары?

– Типа того, – уклончиво отозвалась она. – Но ничего смертельного, все это можно пережить. Ты же знаешь: то, что нас не убивает, делает нас сильней.

Джим испытывал большое искушение расспросить ее об этих кошмарах, но все-таки промолчал. Лоретта не производила впечатление женщины, от природы разговорчивой, но еще менее – любительницы потрепаться про собственную жизнь.

– Страшное дело, эти праздничные дни, – ответила она с нескрываемым кокетством. – Центральная площадь завалена ярмарочным хламом, и многие предпочитают завтракать здесь, а не в «Коконуте». А грохот молотков и болгарок? Вот уже третий день открываемся пораньше. Сейчас никого нет, но уверена: скоро не будет ни одного свободного столика.

– Праздник начала года, верно?

– Да, некоторые так его называют, хотя на самом деле правильнее было бы говорить «праздник начала учебного года», ведь сейчас сентябрь. Этой традиции десятки лет, – улыбнулась она. – Двадцать третьего сентября открылась лесопилка Брайдал-Вейл, с тех пор для города эта дата означает начало эпохи богатства и процветания. А потом ее никто так и не поменял. В эти дни устраивают вечеринки под открытым небом. Все организует мэр. Жадный козел умеет добиться того, что хочет. На самом деле он неплохой парень, но в эти дни на него столько всего валится, что он орет как не в себе. Тот еще тип. Оладушки будешь заказывать?

При словах «Брайдел-Вейл» у Джима мороз прошел по коже.

– И кофе, пожалуйста. Да покрепче. А к оладьям – клубничный сироп.

Дверь открылась. В заведение вошли одновременно несколько мужчин и женщин. Они расселись за столиками у окна. Лоретта кинулась принимать заказ, затем исчезла за стойкой. Джим наблюдал за свежими посетителями, которые оживленно о чем-то шептались и посмеивались. Внезапно он вновь услышал характерный звук открывшейся двери, но на этот раз не повернулся. Лоретта с важным видом поставила перед ним кофе, одновременно приводя в порядок салфетницу. Когда позади него раздался знакомый голос, он чуть не подскочил на стуле. Он обернулся. Перед ним стояла Элизабет. На ней были чулки, пышная юбка и расклешенное теплое пальто. Девушка молчала, пристально глядя на него.

– Что ты здесь делаешь?

– Я пошла за тобой. Выглянула в окно и вдруг увидела, что ты выходишь. Вот и подумала, что ты либо у Лоретты, либо дома.

Определение «сконфуженный» отныне приняло для Джима новое значение. Краем глаза он поглядывал на Лоретту, однако та нисколько не удивилась, увидев Элизабет. Она как раз пересекала зал с подносом в руках. Проходя мимо девушки, чуть замедлила шаг и дружески потрепала ее по волосам.

– Можно я присяду? – спросила его Элизабет.

– Конечно… Извини… Честно говоря, не ожидал тут тебя встретить…

– Да ладно.

Она сняла пальто и уселась напротив. Ее щеки раскраснелись от холода, на губах виднелась нежно-розовая помада. Хорошенький синий свитер из ангоры так очаровательно приподнимал грудь, что на мгновение Джим задумался: может ли он вообще не думать о глупостях, глядя на эту девочку.

– Чего желаешь, радость моя? – крикнула Лоретта из противоположного угла кафе.

– Того же, что и мистер Джим.

Элизабет внимательно смотрела то на него, то на Лоретту. Повисла неловкая пауза. Внезапно они заговорили одновременно, и девушка рассмеялась.

– Прости. Давай ты первая, – сказал Джим.

– Ты все помнишь. Я это вижу, – пробормотала она. – Я тоже кое-что помню и многого не могу себе объяснить. Знаю одно: эта ситуация тебя угнетает. Мне всего шестнадцать, но я уже не девочка, как бы ты ни настаивал на обратном. Джим, я не знаю, что со мной тогда произошло, наверное, это как-то связано с Люсьеном. Его музыка меня околдовала, она затягивала меня и в итоге заставила все это проделать. Не думай, что я…

– Я ничего не думаю, Элизабет. Во мне кипит целая экзистенциальная битва – это часть бремени так называемого порядочного человека. Впрочем, я все больше сомневаюсь, можно ли меня так называть.

Элизабет помрачнела. Она провела рукой по волосам и заправила выбившиеся пряди за уши.

– Я виновата не меньше. И, честно говоря, раскаиваюсь я только в том, что почти ничего не помню.

Тут Джим окончательно запутался. Он понятия не имел, что сейчас выражает его лицо. Девушка смотрела на него. Джим был серьезен и сосредоточен. Он почувствовал, как она напряжена, и ему захотелось ее обнять.

– Ты любишь этого призрака, а он тебя использует, как бы я ни любил тебя и ни оберегал. Ты это понимаешь?

Она опустила глаза.

– Я знаю, что по какой-то причине он хочет, чтобы мы были вместе.

Джим не был уверен, стоит ли говорить ей правду. Не будет ли слишком жестоким сообщать об истинных намерениях Люсьена? Она выпрямила спину, стараясь выглядеть мудрой и зрелой, каковой, по сути, не являлась. Маленькая женщина, в этом не было сомнений, однако женщина, начисто лишенная женского опыта, не знающая элементарных правил жизни, сбитая с толку.

– Он всегда заботился о моей сестре, Джим. Как бы там ни было, я не могу его ненавидеть. Пенни его любила.