По ту сторону - Инга Андрианова

Я жутко смутилась, и со словами «Мне пора», начала собираться домой.

Провожать меня высыпало все семейство.

— До завтра! — весело прочирикал Антон.

Я вскинула голову, хитро прищурилась:

— Так меня же уволили!

— Как? Уже? — рассмеялся Александр.

— Ты это брось! — пригрозил Антон, — С утра на работу! И чтоб без опозданий!

— Если что, возвращайся ко мне в учителя, — сладко проворковала Валерия.

Остаток мая прошел без эксцессов. Амина больше не появлялась, и постепенно ее визит стал казаться забытым кошмаром. Антон по-прежнему возил меня обедать, кормил шоколадом и знакомил с экзотикой и правилами секса в полевых условиях.

Однажды душным июньским вечером он привез меня на Плющиху в один из тех старинных двориков, что заблудившись в паутине переулков, сплетают лабиринт нестройного московского ландшафта.

— Что мы здесь делаем? — спросила я, разглядывая низкие постройки, прильнувшие друг к дружке в форме колодца с решеткой детского сада по одну сторону и низкой темной аркой по другую.

— Нам сюда, — позвал Антон, и нырнул в торцевую дверь.

Дом как дом: высокие ступени, скупой просвет подъездных окон, занавешенных ветвями старой липы, кошачий дух да окурки на полу. На третьем этаже Антон достал ключи, открыл одну из двух дверей. Я шагнула за ним и очутилась в просторном квадратном помещении с глубоким альковом по правую руку. Частые узкие окна открывали панорамный вид во двор, но света давали мало, поскольку выходили на соседский дом, торчавший на издевательски близком расстоянии. Квадратики окон таращились прямо на нас, создавая иллюзию перрона и двух составов, которые встретились на миг и вот-вот разбегутся.

— Комната двадцать два метра, потолки четыре с половиной, кухня пять с половиной, санузел раздельный, — риэлтерским тоном пропел Антон.

Его голос ударился о голые стены, поднялся к потолку и завис там на неопределенной высоте.

— Ну как?

— Замечательно.

— Это твое.

— Что, раздельный санузел или кухня пять с половиной?

— Ты же сама жаловалась, что в машине тесно, а на природе экстремально, — рассмеялся Антон.

— Ты снял квартиру? — обрадовалась я.

— Я купил ее для нас. Кстати, до работы пятнадцать минут.

— А до Амины — пять, — едко вставила я.

— Ну что ты все усложняешь? — обиделся Антон, — Причем тут Амина? Это твоя квартира, а вернее, наша.

— Здорово! — улыбнулась я.

— После ремонта здесь все будет по-другому, — объявил Антон и по-хозяйски зашагал на кухню.

На кухне было тесно, в воздухе пахло пылью, с потолка свисала веревка с пустым патроном на конце. Мешки и рулоны, сваленные в кучу, доедали и без того лаконичное пространство.

— Амина знает? — с тревогой спросила я, — Бьюсь об заклад, ты деньги провел через кассу, а у твоей жены там человек…

— Амина ничего не знает, — раздраженно перебил Антон.

— Не знает, конечно! — проворчала я, но Антон моих слов не расслышал, потому как мечтательно смотрел в окно на полусонный чахлый дворик и что-то напевал себе под нос.

Не прошло и недели, как мой прогноз подтвердился. Один из охранников Альбатроса проговорился о том, что на пару с Аминой возил обои в ее новую квартиру.

— Это та, что в районе Плющихи? — спросила я с кислой улыбкой.

— Ага в переулках. Антон купил ее для сына.

— Обои хоть красивые? — за внешним цинизмом я пыталась скрыть накатившую ярость.

— А кто же их видел? Они же в рулонах! — заржал охранник.

Так вот почему наша мадам не является в офис — она занята обустройством квартиры! Интересно, двенадцатилетний отрок будет проживать там один или в расширенном составе? От мыслей о собственной наивности сделалось страшно. Как можно было поверить в эту сказку о подпольном жилье в двух шагах от жены. И уж совсем непонятно, зачем было тащить меня в эту квартиру и так самозабвенно врать? Вопросы плодились один за другим, они карабкались друг через дружку и норовили довести меня до исступления. Антон отвечал на них нервно и очень путано. Все наши разговоры сводились к одному: Антону некогда, ему не до ремонта.

— Поэтому ремонтом занимается Амина? А ты уверен, что она правильно все понимает? Ты объяснил ей назначение квартиры?

— Я попросил ее купить обои.

— Ты сделал что? Ты попросил ее купить обои?

— Ну, привязалась она ко мне с этой квартирой, пускай сама там ковыряется!

— Так значит, квартира для сына! А все твои слова — вранье и вечные уловки. Хоть раз признайся, что соврал!

— Послушай, у меня полно проблем. И мне сейчас не до квартиры.

— Тогда зачем ты ее покупал? Зачем водил меня смотреть?

— Да черт бы с ней! Куплю еще одну квартиру, если надо!

Чем дальше, тем абсурднее становилась ситуация: Алиса общались с детьми Александра, родители Антона принимали нас у себя, Амина обустраивала нам жилье.

Антон гордым кенаром пел о ремонте, упуская один незначительный факт, что Амина давно окопалась в квартире и цепко держит в руках вожделенную связку ключей.

В таком режиме пролетел июнь, а в июле опять объявилась Амина. Убедившись, что мужнина родня не рвется в бой, и голову за честь семьи слагать не собирается, Амина открыла второй фронт. Первым делом она отвезла Антона к бабке-знахарке, где за его же деньги выставила жалким слизняком, попавшим под чары лихой потаскушки. Заполучив обещанную сумму, бабка тут же впала в транс и в ритуальном угаре проскакала пару верст, пока окончательно не утомилась и не огласила окрест о снятии приворота. Месяц спустя в бой вступила тяжелая артиллерия, и в качестве гаубицы на поле выкатили единственного сына, с дулом наперевес. Выяснилось, что это самое дуло нуждается в срочной починке, имя которой «обрезание». Отца, естественно, спросить забыли. Мальчика обрезали и тут же выставили новой жертвой семейной драмы. Стоит ли удивляться, что целую неделю испуганный насмерть отец просидел у кровати несчастного сына. И тут Амину понесло: она устроила мужа на прием к известному врачу, который запретил Антону секс на вечный срок.

Безрадостно склонил Антон главу к моим коленям и посетовал на страшную хворобу, что к житию ведет без ласк и без утех.

Я не на шутку испугалась:

— Послушай, если ты болен, мне тоже придется бежать по врачам. Скажи, кто и где тебя обследовал?

— Уролог. Суровая тетка! Сказала, что положение серьезное, назначила мне курс.

— Давай, показывай! — скомандовала я.

— Чего показывать?

— Рецепт, диагноз, все!