Русский кайзер. «Иду на вы!» - Василий Панфилов

Ракетные катера тут же ринулись в проход, сгоняя суденышки и расширяя пространство.

Ракеты летели не в глубь английского построения, а по краям. Вскоре британские суда начали непроизвольно «ужиматься». Не сразу, довольно медленно, но английские корабли становились все ближе и ближе друг к другу… А что самое приятное – военные и вооруженные гражданские суда в центре и на правом фланге НИЧЕГО не могли поделать. Были вялые попытки стрелять по ракетным катерам Венедии из весьма немногочисленных бомбических орудий – как выяснилось, из Арсенала выгребли буквально все, что напоминало пушки… Но толку от них не было.

Вот вражеские суда начали расступаться… и показался еще один «броненосный крейсер», обшитый медью.

– Оперенные снаряды[154], – резко скомандовал Святослав, – сконцентрировать огонь на ракетном судне противника.

Дорогущие экспериментальные снаряды, каждый из которых стоил больше, чем полсотни обычных ядер, полетели во врага.

Один из фрегатов получил крупную пробоину чуть выше ватерлинии и начал оседать. «Князь Моря» смотрел на происходящее молча, не показывая эмоции. Только рука, сжимающая приставленную к глазу подзорную трубу, побелела от напряжения… Святослав видел, что на палубе «броненосца» суетятся люди, что ведутся подготовительные работы…

Снаряд все-таки попал во вражеский ракетоносец. Почти минуту ничего не происходило, и…

… судно полыхнуло огнем, разваливаясь на части, огненные обломки полетели на соседей.

– Всем ракетчикам, циркулярно, – почти не разжимая зубов процедил Грифич, – овец в загон.

Приказ знакомый – заставить врага сбиться в кучу, в данном случае для освобождения прохода.

Попытки же военных судов англичан выйти из ловушки, в которую они сами себя загнали, также оканчивались ничем: паруса вспыхивали от одной искры, а когда в небо взлетают сотни ракет… Даже если твой корабль пока цел, то соседний, потеряв управление, уже таранит его борт.

Тем временем проход стал шире, и… суда Союза начали проскальзывать в него. Осторожно, очень осторожно: «сюрпризов» в виде утонувших или неуправляемых английских кораблей хватало… Но прошли, и вскоре по Темзе начали подниматься под охраной суда с ракетами и десантом. Не все, около трети Объединенного Флота, в основном корабли с большой осадкой, остались добивать врага.

Шли осторожно, но дальше сюрпризов не было, на такой поворот английская верхушка если и рассчитывала, то не успела подготовиться. Так что ближе к вечеру, с поразительной легкостью уничтожив стоявшие на пути город Саутенд-он-Си, а затем крепость Ширнес, где главные роли достались прежде всего диверсантам и уже потом – ракетам, флот Святослава приблизился к Лондону.

– А может… – с каким-то поскуливанием сказал Яровцев.

– Не может, – отрезал Адмирал Флота, – понимаю, что трофеев всем хочется, но поймите: нельзя нам разменивать свои жизни на трофеи, нельзя. Тем более что в любом случае это ВСЕ нам достанется.

Послышались смешки, и штаб начал расслабляться. Ну в самом деле… Если они почти без потерь уничтожили Домашний Флот британцев, то наспех собранное ополчение… не смешно. Ну а что Лондону предстоит сгореть… Жалели только о трофеях, к людям жалости не было.

Надоело. Надоела бесконечная война в Европе за британские и французские интересы, надоели островные банкиры… И пропаганда: за прошедшие годы каждый подданный Померанского Дома успел проникнуться ненавистью к англичанам. Пропагандисты использовали не только «классические» методы – «Англы убили твоего отца-брата-сына-племянника – нужное подчеркнуть», – но и косвенные. Им припомнили постоянные войны в Европе, торговые блокады, разоряющий европейских ремесленников демпинг, масонов…

Поэтому на взлетающие ракеты, обрушившиеся на Лондон, славяне и скандинавы смотрели с благоговением. Кто попроще, видели в этом Месть или Гнев Небес; кто пообразованней – умирающих от огня и дыма банкиров, членов парламента, королевскую семью, невозможность нормального Сопротивления из-за катастрофического отсутствия руководящего состава у островитян. Настроение было праздничным, поэтому никто не удивился, когда музыканты флагмана начали играть самые торжественные и веселые мелодии. Кощунственным или неправильным это не показалось никому из моряков Союза. Более того, чуть позже выяснилось, что инициатива была не единичной: уничтожение защищающего Лондон флота, как и самого города, было воспринято как праздник. Многие моряки плакали от счастья, подставляя щеки ветру и солнцу, и никто этого не стыдился.

Ракеты летели и летели, недаром аж восемь транспортных судов были загружены исключительно ими. В городе начали разгораться пожары, сперва редкие, горожане их достаточно успешно тушили. Позже за венедов сыграла сама застройка Лондона: дома здесь стояли очень плотно, фактически примыкая друг к другу. Огонь легко перекидывался с дома на дом, с улицы на улицу… И вскоре над городом начался огненный смерч[155]. Начался он быстро, и потому вряд ли было много спасшихся.

Высадили десант только через сутки, когда пищи для огня просто не осталось. Все, что могло сгореть, сгорело от силы за пару часов – при такой-то температуре и ветре, но пришлось дожидаться, пока пожарища хоть немного остынут.

Передовой батальон десанта вел первенец Богуслава, Мстислав – по сложившейся уже традиции, членам Померанского Дома нужно было как-то «отметиться» в армии или на флоте. Тем более что именно ему в далеком будущем предстояло сесть на престол Венедии.

Высадились осторожно, поводя стволами ружей по сторонам. Вооружены были «Волки» и егеря нарезными винтовками и гладкоствольными ружьями, в пропорции пятьдесят на пятьдесят. Высаживались в стороне, в предместьях, но жар ощущался и здесь.

– Экий Армагеддон мы устроили… – негромко пробормотал молодой «Волк».

– Господь долго терпит, да сильно бьет, – с ирландским акцентом отозвался пожилой уже егерский сержант, мстительно щурясь на дымящиеся развалины. Покивали глубокомысленно, разойдясь веером, прикрывая высадку остального батальона.

Но сопротивления не было и, судя по всему, даже не намечалось: первого человека встретили аж в пяти верстах от Лондона. Разнорабочий на ткацкой фабрике, что выяснилось позже, когда увидел венедов, радостно завыл что-то нечленораздельное, бросившись на колени, выкрикивая молитвы. Английский в группе знали многие, но сочетание шотландского диалекта с отсутствием большей части зубов и явным опьянением затруднило общение. Переводчиком поработал валлиец из «Сынов Артура»…