Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский

головы не выходили олени. Хозяин понял его состояние и спросил, чем гость озабочен. Федор рассказал. Старик улыбнулся одними глазами:

— Даст бог, найдутся твои олени. Петр! — позвал он.

На зов вошел подросток, длинноногий, угловатый, с черными веселыми глазами.

— Ты куда отогнал оленей вчера вечером? — спросил старик.

— В сосновый бор Чочумаха, — ответил Петр высоким мальчишеским голосом.

— Наверно, твои, — сказал старик, обращаясь к Федору. — Возле штабелей лежали вчера прямо в упряжке. Спрашиваем с Петром: чьи подводы? Никто не знает. Хозяин, говорят, напился в дымину, и его уволокли в участок. Было такое?

Федор покраснел:

— Было.

— Выпряжем, говорю, Петр, а то, не ровен час, украдут.

— Премного вам благодарен! — обрадовался Федор. — Вы спасли меня!..

…Слух о завале на шахте и гибели тридцати рабочих моментально распространился по приискам. Трошка в эти дни не показывался в шахте, его покрывали рабочие, выполняя за него работу. А Трошка обходил прииски, ночевал там и допоздна в бараках беседовал с рабочими.

Старания Трошки не прошли даром. Рабочие большинства приисков сочинили петицию и подали ее в Управление акционерного общества в Бодайбо и главному резиденту Белозерову в Петербург.

«С тех пор как на Ленских золотых приисках хозяином стало акционерное общество, жизнь рабочих намного ухудшилась, о чем вам самим известно. Если до 1 мая сего года вы не повысите нам заработную плату, не улучшите условия труда, не позаботитесь, чтобы на прииска доставляли годный к употреблению провиант по сносной цене, мы прекратим все работы и потребуем отправить нас на родину за счет акционерного общества».

Трошка держал путь к лесорубам, у которых еще ни разу не был. По дороге его догнал Федор, возвращающийся с прииска порожняком, остановил оленей и спросил, куда Трошка идет.

Трошка обрадовался, увидя Федора, вскочил на пустую нарту и весело ответил:

— Еду к твоим соплеменникам поднимать их против богачей! — Сказал это Трошка таким тоном, что можно было подумать, будто он шутит.

Приближалась весна, дорога уже начинала портиться. У корней деревьев проглядывала земля. На теневой стороне дорога заледенела, блестела, как стеклянная.

Когда приехали, Трошка помог Федору распрячь оленей и вместе с ним вошел в большую юрту, где жили якуты-лесорубы. Встретили они русского любопытными взглядами. Рабочий день кончился, и каждый из обитателей юрты занимался своим делом: кто чинил одежду или обувь, кто пил чай.

Плечистый, широкогрудый лесоруб с седыми длинными, нерасчесанными волосами, с черными как угольки глазами, сидевший на ороне с поджатыми ногами, подвинулся, освобождая место для гостя. Глядя на Федора, он спросил у него по-якутски.

— Ты кого, парень, привез к нам?

Раздеваясь, Федор ответил:

— Это мой знакомый, рабочий шахты.

— Что привело его к нам, лесным людям? Ни один русский сюда не приходил.

Федор помолчал и ответил:

— Он приехал поднимать вас против богачей.

Все, как один, повернулись и посмотрели на Трошку, как смотрят на диковину. Богачи — скверные люди, но кто посмеет пойти против них? У богачей власть и сила, и чего может добиться человек, который перестанет покоряться им? Тюрьмы, каторги, голодной смерти.

— Чего они на меня смотрят? — спросил Трошка у Федора.

Федор перевел вопрос Трошки, и все засмеялись. Громче всех смеялся Трошка.

— Передавай им по-своему все, что я буду говорить, — попросил он Федора.

Федор оказался толковым переводчиком. Хотя лесорубы уже и слышали от Федора, что на шахте привалило землей тридцать человек, для них этот случай предстал теперь совершенно в ином свете. Стало ясно, кто повинен в этом несчастье.

Да-да, капиталисты изверги, кровопийцы, ради барышей ни перед чем не останавливаются и управы на них нет… Что, есть?.. Есть управа?.. А что с ними поделаешь? Не выходить на работу!.. Тихонов не станет собственноручно рубить лес. Да если б и стал, сколько он один свалит?.. Но он и платить не станет рабочим. И что тогда? Ложись да помирай!.. Но ведь и Тихонову тогда не до шуток будет. Без рабочих рук он что? Труха, пень облезлый — мигом в трубу вылетит. Покочевряжется, старый хрыч, и согласится с условиями, которые ему предъявят. А вдруг не согласится? А вдруг он — в полицию?.. Тогда держись — в ход пойдут плети, а то и хуже — в острог посадят, на каторгу. Всех не пересажают! И плетей на всех не хватит! А вот капиталистов и помещиков можно было бы всех в остроги запереть, для них места хватит, их меньше, а нас много!.. Какие слова говорит русский, даже дух захватывает! Но кто решится от слов перейти к делу?..

В юрте поднялся одобрительный шум. До чего же храбрый человек этот русский, ну прямо — Нюргун,[20] видать сразу: ничего не боится! Разве можно такому не оказать якутского гостеприимства?

Трошка тоже был доволен. По улыбкам, по блеску глаз, по тому, как громко лесорубы между собой разговаривали, размахивали руками, Трошка понял: его слова упали на благодатную почву.

Поздно вечером Трошка еле вырвался из гостей — его не отпускали, оставляли на ночь. И только когда Федор сказал, что Трошке завтра рано на работу, хозяева сдались. Но пешком они не разрешили гостю возвращаться. Федор запряг в нарту оленей и отвез Трошку до самого дома.

VII

На протяжении трех лет Федорка, сын Яковлева, жил словно во хмелю: развратничал, играл в карты, пьянствовал. Только к тридцати годам он немного остепенился, обзавелся хозяйством, стал жить вместе с матерью.

Пронырливая Авдотья посоветовала сыну взять у купца Сэрбэкэ под большие проценты конского мяса, рыбы и поехать в далекие тунгусские стойбища. Поехал новоиспеченный торговец по Ламскому тракту, заглянул в Оймякон. Спаивал охотников, обыгрывал их в карты, надувал безбожно. Набрал немало пушнины. Половину добычи отдал Сэрбэкэ в счет погашения долга, остальную выгодно продал. Теперь уже тяга к наживе владела им целиком.

Прослышав о том, что в Бодайбо большой спрос на продукты и все там дорого, Федорка с наступлением зимних холодов закупил побольше масла, мяса, рыбы и стал собираться к поездке в тайгу.

За несколько дней до своего отъезда в тайгу Федорка побывал в городе. На обратном пути он заночевал в Кильдемцах у купца Иннокентия.

Узнав, что Федорка собирается ехать в тайгу торговать, Иннокентий позавидовал Яковлеву-младшему. Вот где он наживется, поправит свои дела, хотя они у него, по слухам, и так хороши. Был бы Иннокентий помоложе, махнул бы вместе с Федоркой в тайгу! А здесь, имея дело с мошенниками Шараповым и Шалаевым, еле сводишь концы с концами, дрожишь, чтобы не прогореть.