Тьма императора - Анна Шнайдер

— Ваше… — Чш-ш-ш, — сказал он со смешком. — Смотри. Они сейчас пересекутся. София замолчала, вздохнув. Говорить все равно было бесполезно — только воздух зря сотрясать. Щека его величества была горячей и немного кололась отросшей щетиной. Он не двигался, лишь прижимался, но и этого Софии было достаточно — она вообще не могла ни о чем больше думать, даже несмотря на то, что кометы сильнее сближались.

С каждой секундой они светились все ярче и ярче, словно радовались встрече. Затем вспыхнули, слившись в одну точку — и начали расходиться в разные стороны.

— Вот и все, — сказал император с нарочитой грустью, чуть сжав пальцы на ее талии. — Теперь новая встреча будет только через десять лет.

София хотела что-то ответить, но забыла, что именно, когда Арен, повернув голову, мимолетно коснулся губами ее щеки. И прежде, чем она успела отреагировать, выпрямился и сделал шаг в сторону. София тоже выпрямилась и посмотрела на него с укоризной.

— Ваше величество… Обещали же не трогать. — А я разве трогаю? — Он развел совершенно пустыми руками. — Я сегодня трогал только магтелескоп, и больше ничего. — Ну конечно, — она фыркнула — злиться всерьез не получалось. — И только что рядом с моей щекой не ваша щека была, а чья-то еще.

— моя. Но я тебя не трогал, Софи, — ответил император уже серьезно. — Трогать — это иначе. Она отвела взгляд — было невозможно стыдно за вспышку откровенного желания после этих слов. Хотя толку? Эмпат ведь.

— Я бы предложил посмотреть что-нибудь еще, — продолжал его величество невозмутимо. — Но завтра у нас с тобой рабочий день, и хорошо бы поспать. А что-то другое, не эти кометы, можно и после посмотреть. Переносимся?

— Да, — ответила София негромко. — Конечно, вы правы. — Тогда иди ко мне. — Камин гораздо дальше, чем вы, — сказала она со всей возможной строгостью. — Сначала надо дойти до него. — Дойдем. Иди сюда. Вот… и что с ним делать?..

София, вновь вздохнув, подошла ближе и приняла протянутую ладонь. Тут же оказалась сначала в объятиях, а затем и вовсе на руках. Император направился к камину, сжимая ее так, будто она ничего не весила, и глядя в глаза. София взгляд не отводила — почему-то не могла.

— Когда мы переносились с тобой впервые, — произнес Арен, заходя в камин, — ты сказала, что тебе боязно, но ты не боишься. Объяснишь, в чем разница? — Это же очень просто, ваше величество, — проговорила София, наконец зажмуриваясь — пламя слепило. — Боязно — это немного, совсем чуть-чуть. Как легкая опаска. А боюсь — это страх, сильный страх перед тем, что может быть.

Император промолчал. Поставил ее на пол, построил лифт, а затем вновь вынес из камина.

София открыла глаза — слава Защитнице, это ее комната. Она опасалась увидеть что-нибудь другое. Через секунду оказавшись на ногах, София хотела отойти от императора хотя бы на шаг, но он не позволил, положив ладони ей на талию и прижав к себе.

— Боязно или боишься, Софи? — спросил он серьезно, по-прежнему глядя ей в глаза. — Скажи мне. — Я не знаю, — прошептала она. — С камином гораздо проще, чем… — Чем со мной? — Да. Он улыбнулся, поднял руку и коснулся ее щеки кончиками пальцев.

— Я сейчас уйду, Софи. — Я понимаю. И вообще вам не следовало приходить. — Не следовало, — согласился император спокойно. — Но я пришел. И приду завтра. — Я понимаю, — повторила она обреченно. — Тем более, что вы еще должны рассказать мне про эмпатию.

— Да. Доброй ночи, Софи. — Доброй ночи. Он легко погладил ее по щеке и, отпустив, зашел в камин, оставив в сердце какую-то страшную сосущую пустоту — такую, что хотелось нырнуть следом в это пламя и сгореть там.

Сгореть? Да, кажется, именно это и ждет ее в будущем.

Арену пришлось совершить над собой колоссальное усилие, чтобы уйти от Софии. Очень хотелось остаться. Причем не для того, чтобы соблазнять ее — просто быть рядом с этим искренним и светлым лучиком, наслаждаясь его присутствием.

Арен не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал такую радость, как сегодня вечером. Он очень любил Агату, ухаживал за ней, но она не отвечала ему теплом, в отличие от Софии. После ее гибели у него были женщины, но их и вовсе можно не считать — там ничего не было, кроме постели, но поскольку Арену подобные связи не доставляли особого удовольствия, он их быстро прекратил.

Потом была Виктория, и с ней все поначалу казалось ровным и спокойным. Императора это полностью устраивало — никаких взрывов эмоций, легкая симпатия и отсутствие страха. Даже в самом начале их общения, когда Виктория еще не была похожа на себя нынешнюю, Арена не грели ее эмоции. Может, они не были настолько сильными, как у Софии? Он уже не помнил. Порой императору казалось, что той милой девочки, на которой он женился, и вовсе не существовало на свете. Придумал он ее, что ли?

С Софией хотелось побыстрее сблизиться. Но торопиться не стоило, у Арена и так было ощущение, что сегодня он немного переборщил. Все же она сказала ему «нет», на пару мгновений вспыхнув паникой и страхом. Впрочем, к лучшему — император, разгоряченный эмоциями девушки, был готов поцеловать ее, забыв о том, что еще рано. Она не готова. Ни разу София не тянулась к нему сама, максимум не отталкивала, а то и откровенно шарахалась. Поцелуй был бы ошибкой. Вот когда потянется сама, сама захочет большего — тогда будет можно. А пока надо ждать.

«Скорее бы вечер понедельника настал», — подумал Арен, усмехнувшись.

Ему безумно нравилась эта игра. *** София так устала и перенервничала из-за событий последних дней, что уснула очень быстро. Минут пятнадцать только поворочалась, думая об императоре. Хотя чего там думать? Понятно же все — он принял решение и теперь будет «уговаривать» ее на отношения. Что с этим делать, совершенно непонятно. Проще всего, наверное, уволиться, но, во-первых, ей нужна эта работа, необходимо выплатить долги отца; а во-вторых — отпустит ли ее император? Вряд ли. Нет особой разницы между тем, будет ли она жить во дворце или вернется домой. Вне дворца его величеству даже удобнее, глаза жене не мозолить…

София не видела для себя никаких выходов, кроме одного — сопротивляться так долго, как сможет. Она и сама знала, и слышала от мамы, что мужчины, бывают, охладевают к заинтересовавшим их женщинам. Но то — другие мужчины. А император… он же эмпат. И его не она сама интересует, а эмоции ее приятные.

Изменить их на неприятные? Но как?! может, его величество сам подскажет, когда будет рассказывать, как обмануть эмпата? Ага, конечно. Станет он давать ей оружие против себя. Размечталась… В понедельник Агата уже совсем хорошо выглядела, и София, с улыбкой глядя на ее порозовевшую мордашку, подумала, что море было кстати. Император, конечно, был менее бодрым, чем наследники — по крайней мере по детской, как заяц, не скакал, — но все же казался веселым и отдохнувшим. При этом он настолько бесстрастно смотрел на Софию, что она просто диву давалась. В жизни бы не догадалась, что этот человек был у нее прошлой ночью и вел себя не совсем прилично. Умеет его величество притворяться, ничего не скажешь…