Спецназовец. Шальная пуля - Андрей Воронин

отсиживается в кабинете, для начала скажи секретарше, что ты от меня, и посмотри, какая будет реакция. Если он начнет втирать, что не знает никакого Александра Борисовича, доставай удостоверение и – на прорыв. Скажи, что расследуешь обстоятельства гибели этих… ну, сам знаешь, кого, и должен его допросить. Войди в кабинет, сделай укол и вали. Какая разница, где он окочурится от внезапной остановки сердца! Если в кабинете его нет, но он в телецентре, ищи, пока не найдешь. И то же самое: назвался следователем, увел в сторонку, уколол и ушел. Можешь смеха ради позвать на помощь: человеку плохо, вызовите «скорую», и далее в том же духе… Но это уже на твое усмотрение. Главное, не увлекайся ролью доброго самаритянина, не забывай, что я тебя здесь жду. Шприц-то за всей этой беготней еще не потерял?

Вместо ответа Куницын похлопал себя по карману куртки, передал полковнику тихонько урчащий, теплый ноутбук и полез из машины. Вид у него был лихой, азартный, и Томилин сдержал снисходительную улыбку: мальчишка! Тридцать лет, а все никак не наиграется в рыцаря плаща и кинжала, никак не насладится до конца возможностью подойти к любому человеку и сделать с ним все что угодно: убить, искалечить, сломать жизнь, превратить в своего раба, пришить срок…

Капитан ушел – точнее, почти убежал в сторону телецентра. Александр Борисович переставил на освободившееся сиденье ноутбук и посмотрел на экран. Красные точки, одна неподвижная, другая мигающая, оставались на прежнем месте, почти сливаясь в восьмерку. Полковник пожал плечами: что за идиот, ей-богу! Перетрусил и спрятался в кабинете, а телефон, наверное, специально отнес в машину, чтобы не было искушения все-таки ответить на звонок…

Да нет, подумал он, люди так не поступают – ни нормальные, ни какие. Тот, у кого хватает ума пользоваться мобильным телефоном, должен знать, как его включить и выключить. А Берий, что про него ни говори, все-таки не умственно отсталый. Но что тогда все это означает? Может, он спит в машине? А может, взял и сам, без посторонней помощи, помер от страха? Вот было бы славно!

Поскольку делать все равно было нечего, Александр Борисович решил проверить это предположение. Он выбрался из машины и не спеша двинулся к кроссоверу Лаврентьева. Пока он шел, держа руки в карманах пальто и попыхивая зажатой в углу рта сигаретой, предположение потихоньку превращалось в надежду, почти уверенность. Почему бы и нет, в конце концов? Осознал человек, во что вляпался, перетрусил с непривычки, кинулся бежать, а сердечко возьми и не выдержи… Вид-то у него был далеко не цветущий!

Он приблизился к вишневой «субару» и заглянул в салон. Лелеемая им надежда увидеть внутри завалившееся набок мертвое тело, увы, не оправдалась: ярко освещенный горящим поблизости уличным фонарем салон великолепно просматривался вдоль и поперек и был абсолютно пуст. В нем не было не только тела владельца машины, но даже и забытого где-нибудь на передней панели или на сиденье телефона.

Сам толком не зная, зачем это делает, Александр Борисович достал свой телефон и снова набрал номер Лаврентьева. После непродолжительной паузы в трубке раздался длинный гудок, и сейчас же откуда-то приглушенно зазвучала мелодия из знаменитого на весь мир советского сериала «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона».

Томилин нагнулся к самому стеклу, рассчитывая увидеть где-нибудь в тени между сиденьями голубоватое сияние осветившегося дисплея. Но принадлежащего Берию телефона по-прежнему нигде не было видно, да и мелодия, кажется, звучала не в машине, а где-то совсем в другой стороне.

Не прерывая вызов, Томилин выпрямился и огляделся. Поверх крыши «субару» он увидел какого-то мужчину, который, бросив рыться в багажнике своей машины, тоже вертел головой по сторонам, пытаясь понять, откуда доносится музыка. Потом он целенаправленно устремился к стоящей поблизости мусорной урне, заглянул в нее и, наклонившись, выудил оттуда продолжающий выводить знакомую мелодию мобильник.

Полковник присел за мгновение до того, как воровато озирающийся везунчик посмотрел в его сторону. Сквозь окна «субару» было видно, как человек нажатием клавиши сбросил вызов и, еще раз оглядевшись, сунул телефон в карман. Телефон у Берия был новомодный, со всеми наворотами – из тех, в рекламе которых говорят: «Ах, да, чуть не забыл! Он еще и звонит!» Поэтому можно было не сомневаться, что новый владелец не понесет его в милицию, а оставит себе. На телефон полковнику Томилину было наплевать с высокой колокольни: его интересовал Берий.

Александр Борисович вернулся в машину за пару минут до того, как на стоянке снова появился Куницын.

– Ушел, гад, – со смесью досады и удивления сообщил он, беря под мышку ноутбук, чтобы освободить место, и плюхаясь на сиденье. – И вообще, как-то странно все, товарищ полковник.

– Если можно, по порядку, – сдержанно потребовал Томилин.

– Есть по порядку, – вздохнул Куницын и стал докладывать.

С первой странностью капитан столкнулся уже в приемной, когда в ответ на сообщение о том, что явился по поручению Александра Борисовича, услышал от секретарши: «Опять? Что-то вы зачастили! Вашему Александру Борисовичу что – телефон за неуплату отключили?»

Действуя по обстановке, капитан козырнул удостоверением (выданным на имя майора милиции Коломийца из УВД по ЦАО города Москвы) и приступил к расспросам.

Выяснилось, что менее чем за час до назначенного времени встречи в кафе в приемную явился некий гражданин, передал через секретаршу Лаврентьеву, что он от какого-то Александра Борисовича, и был незамедлительно им принят. (Последнее полковника ничуть не удивило: попробовал бы Берий поступить как-то по-другому!)

Неизвестный гражданин оставался в кабинете минут десять, от силы пятнадцать, после чего удалился, мило попрощавшись с секретаршей. После его ухода Берий связался с ней по интеркому и велел себя не беспокоить и никого к себе не впускать. От предложенных чая и кофе он отказался наотрез, из чего секретарша сделала вывод, что шеф получил какие-то известия – либо очень хорошие, либо очень плохие – и намерен в одиночестве, без помех запить эти известия виски, бутылка которого, как было ей доподлинно известно, хранилась у него в тумбе письменного стола.

Примерно через сорок пять минут Берий вышел из кабинета в пальто, шапке и при портфеле. Виски от него действительно попахивало; он сказал, что должен ненадолго отлучиться, приказал секретарше держать оборону в приемной и вышел, подбрасывая на ладони брелок с ключом от машины. Больше она его не