Урок супружества - Виктория Александер

— Не собираетесь? — Она уперла руки в боки. — Почему это?

— Ну, я…

— Какой же вы тогда печально известный отпетый разбойник?

— Из тех, что изливаются в стихах, — сухо съязвил один из его спутников. Марианна готова была голову дать на отсечение, что это Пеннингтон.

— Так насилия не будет? — спросила она.

— Нет!

— Вы уверены?

— Да!

— Ну что ж, раз поэзия — это лучшее на что я могу рассчитывать… — Марианна пренебрежительно дернула плечом, — я согласна.

— Премного благодарствую, — процедил Поэт. Потом откашлялся, сделал паузу, набрал побольше воздуха и начал:

На счастье иль на зло ночь нас влечет к серьезным приключеньям

С такой красавицей, что сами звезды меркнут от зависти и огорченья.

— Огорченья? — пробормотал один из всадников, вне сомнения, Беркли.

— Зато в рифму, — пожал плечами другой. Ну, точно, Пеннингтон.

Поэт — Томас — продолжал, не обращая внимания на комментарии.

Ее кудри златы, ее очи черны, сияют смехом, жизнью и весной,

Но упрямая провинциальная мисс ничьей не желает стать женой.

Последние сомнения рассеялись.

— Миледи, — позвал мужчина с пистолетом. — Скажите только слово, и я буду счастлив застрелить его и спасти нас от этого кошмара.

Ну конечно же, это Бомон.

— В этом нет необходимости, — Марианна отмела предложение и старалась сохранить серьезность. — В последнее время мне стали нравиться плохие стихи.

— Не такие уж они и плохие, — оскорбленно заявил Томас.

— Нет? Но мне казалось, вы сказали, что это стихи о любви, — с невинным видом спросила она.

— Именно так, — осторожно ответил он.

— Просто пока там нет ни слова о любви. И вы упомянули только о женщине. А мужчина? Если это действительно стихи о любви, то о нем тоже надо рассказать, правда?

Произнеся эти слова, она поняла, что все вдруг стало очень серьезно. Перестало быть просто игрой.

— Я могу продолжать?

— Да, пожалуйста, — девушка затаила дыхание.

Мужчина на мгновение задумался, а потом начал.

Он преподал ей урок, она ему еще больший, но сказать «люблю» не было мужества.

Теперь голос его звучал серьезно.

А потом он увидел истину в своем сердце. Вот он — урок супружества.

Марианна сглотнула.

На минуту воцарилось молчание.

— Неплохо, совсем неплохо, — пробормотал Пеннингтон.

— Да, но что это значит? — спросил Беркли.

— Да, что это значит? — сердце у Марианны билось часто–часто. — Что за истину он нашел в своем сердце?

— Это значит, моя упрямая провинциальная мисс, что он ее любит. — Мужчина сделал шаг вперед и обнял ее. — Я люблю ее. То есть тебя.

Марианна пристально глядела в прорези маски. Горло у нее горело, но она не знала, хочется ей плакать или смеяться, или и то и другое одновременно. Ноздрей ее достиг слабый аромат бренди.

— Ты пьян, — машинально отметила она.

— Я совершенно не пьян. Я вообще не пьянею. Я иногда пью немного больше разумного, чтобы полнее ощутить жизнь.

Она долго изучала его. Потом ее внимание привлек золотой блеск сбоку, у края маски. Там сверкал тоненький, но хорошо различимый крест герцогов Роксборо.

Девушка подавила улыбку. Маска оказалась обыкновенным галстуком, да еще, похоже, плохо завязанным.

— А для меня ты привез немного?

— Немного чего?

— Бренди, разумеется. Мне оно нравится, — она понизила голос. — И ты мне тоже нравишься, милорд с большой дороги.

— Я тебе не просто нравлюсь. Ты жить без меня не можешь. — Он сорвал маску и шляпу. — Это видно по тому, как ты смотришь на меня.

— И как же я смотрю?

— Как будто я для тебя и солнце, и луна, — глаза их встретились, и она увидела, что он смотрит на нее точно так же.

— А ты меня и впрямь любишь, — заметила Марианна с тихим смешком.

Томас пристально посмотрел ей в глаза.

— Сейчас я думаю, что полюбил тебя с самого начала.

— Много же тебе потребовалось времени, чтобы это понять. — Девушка обвила руками его шею. — Ты так напряженно обдумывал, как бы завлечь меня к алтарю, что забыл о единственном аргументе, с которым я не смогла бы поспорить.

— Это потому что я очень трезвый и практичный мужчина. Тебе нужен кто–то, кто не станет витать в облаках, — твердо сказал он. — Мы отлично подходим друг другу.

— И кто же этот практичный мужчина? Плохой поэт? Или человек, неспособный спланировать простейший фарс? Пожалуй, да, такой человек не станет витать в облаках. — Он, и правда, считал себя практичным человеком, но в некоторых важных аспектах оставался таким же мечтателем, как и она. — Но, тем не менее, ты прав. — Она легко провела губами по его губам. — Мы действительно отлично подходим друг другу.

— Я знал, — Томас победоносно усмехнулся.

— Но гораздо больше, чем разумный и практичный мужчина, мне нужен… — она остановилась. — Кто–то, с кем вместе можно переживать разные приключения.

Секунду он изучающе глядел на нее.

— Я от них умру?

Марианна замотала головой.

— Скорее всего нет.

— Ну что ж, — он медленно улыбнулся. — Тогда попробуем еще раз. Любимая, ты выйдешь за меня замуж?

— Возможно.

Хелмсли поднял бровь.

Марианна рассмеялась.

— Да, я выйду за тебя замуж.

Томас нашел ее губы, и девушка поцеловала его со всей страстью своей любви, зная, наконец, что эта любовь взаимна. У поцелуя был вкус бренди, обещаний и будущих приключений. Она отошла на шаг и поглядела на него.

— Это ведь ничего не меняет, ты понимаешь? Замужем или нет, я все равно хочу в жизни приключений.

— Ну, я же обещал, — он хитро улыбнулся — И начнем мы прямо сейчас. — Он схватил ее на руки и понес к экипажу. — Джентльмены, благодарю за помощь, но думаю, теперь я со всем справлюсь сам.

— Чертовски изящный план, — подмигнул Бомон.

— И неплохое стихотворение, — добавил Пеннингтон

— Я так понимаю, это значит, что она все же выйдет за него замуж? — спросил Беркли у Пеннингтона.

— И как можно скорее, — ответил Томас.

— Какая неудача, — пробормотал Беркли.

Марианна рассмеялась.