Кровавый Дунай. Боевые действия в Юго-Восточной Европе. 1944-1945 - Петер Гостони

Для дивизионного командования в эти дни наступила их «черная пятница»: поскольку подчиненность частей в эти последние дни едва ли не ежечасно менялась, случалось так, что во время отхода соседней дивизии пехотинцы и унтер-офицеры считали, что их «высшие» про них просто-напросто «забыли». Поэтому даже годы спустя один бывший офицер 44-й пехотной дивизии обвинял (несправедливо) Зеппа Дитриха в том, что он «в ходе мартовского наступления явно забыл о подчиненных ему 23-й танковой дивизии и 44-й пехотной дивизии. Обе эти дивизии поняли всю серьезность своего положения только тогда, когда далеко в тылу у них в небо поднялись столбы земли от разрывов снарядов. Лишь энергичными действиями удалось на какое-то время приостановить взрывников Зеппа Дитриха и спасти отдельные подразделения этих дивизий, отведя их через перешеек между озерами».

Несмотря на осуществленный прорыв, маршал Толбухин остался недоволен успехами своих войск. Их продвижение, особенно в районе Секешфехервара, происходило не так быстро, как было предусмотрено. За Секешфехервар, который перекрывал путь тем русским армиям, которые наступали с севера во фланги и тыл основным силам 6-й танковой армии СС, разгорелось ожесточенное сражение. Командующие 4-й и 9-й гвардейскими армиями, докладывая маршалу, который побывал у них на выдвинутых вперед КП, ссылались на труднопроходимую местность (леса, болота, горы), делавшую невозможным быстрое продвижение, и на упорство противника, умело использующего каждое естественное препятствие для обороны. К 19 марта русским удалось осуществить прорыв только шириной 35 (36. – Ред.) километров по фронту и на глубину 15 (20. – Ред.) километров. Чтобы отрезать пути отхода 6-й танковой армии СС, Толбухин отдал приказ 6-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-полковника А.Г. Кравченко втягиваться в наступление раньше, чем это было запланировано. Она должна была продвигаться в направлении Эшкю – Веспрем – Берхида и окружить 6-ю танковую армию СС юго-восточнее и юго-запад-нее Секешфехервара.

Вечером 19 марта Толбухин узнал, что начался ускоренный отход танковых дивизий СС. Чтобы устроить немцам у северной оконечности озера Балатон новые Канны, оставалось только надеяться на решительность и быстроту гвардейцев-танкистов. Удары 4-й и 9-й гвардейских армий обрели новую мощь, и все 425 танков и САУ 6-й гвардейской танковой армии устремились вперед, горя желанием выполнить поставленную перед ними задачу. На рассвете 20 марта войска 26-й и 27-й армий форсировали канал Шарвиз для наступления, которое они должны были повести отсюда через Польгарди и Лепшень на Варпалоту, чтобы перекрыть с запада район Секешфехервара. Сражавшиеся здесь кавалерийский корпус и венгерская 25-я пехотная дивизия попытались, сдерживая наступающих, выиграть время. Поселок Шерегейеш, за который разгорелся жаркий бой и из которого еще пять дней тому назад немцы планировали нанести новый удар по направлению к Дунаю, был оставлен 1-й танковой дивизией, что положило конец последним надеждам германского командования придать новый импульс операции «Весеннее пробуждение».

Командование группы армий «Юг» уже несколько дней и не рассчитывало на такую возможность. Дони-Михоляц на Драве 15 марта пришлось оставить из-за сильного давления противника, из Валпово между 20 и 22 марта ушли «вермахтовские» казаки и солдаты авиаполевой дивизии.

2-я танковая армия еще продолжала наносить удары, но, кроме небольших захватов территории, уже ничего не могла достичь. Отводить дивизии с разваливающегося фронта на Дунае Гитлер категорически запретил, как и выравнивание плацдарма венгерской 3-й армии, которая с 20 марта была прижата тылами к Дунаю и отрезана от остальных германо-венгерских войск к западу от Дуная. Одна печальная весть следовала за другой: Малиновский севернее Дуная на многих участках перешел в наступление против германской 8-й армии, генерал горных войск Крейзинг отвел назад свой фронт на левом фланге в районе Банска-Бистрица и оставил сам город.

Тем временем из Секешфехервара, который на протяжении нескольких месяцев уже трижды переходил из рук в руки, должна была отойти 5-я танковая дивизия СС. Эти последние часы, проведенные в оставляемом городе, описывает уже упоминавшийся нами офицер СС: «21 марта… около полудня… Приказ фюрера гласит: Секешфехервар должен быть удержан! Приказ этот – совершенное безумие. Вряд ли возможно таким образом связать боем вражеские войска. Русские продвигаются на север, они уже подошли к городу Папа! Военный совет в дивизии. Либо выполнять приказ фюрера – тогда с КП дивизии следовать в Секешфехервар – либо прочь отсюда! О быстром продвижении русских лучше не думать. Даже куда лучше нас вооруженные дивизии лейбштандарт «Адольф Гитлер» и «Гитлерюгенд» спешно уходят на запад. Новые радиопереговоры о том, что, согласно приказу фюрера, следует удерживать Секешфехервар. Около 22 часов командир решился нарушить приказ фюрера и отдал приказ об оставлении Секешфехервара… 22 марта. Отход из Секешфехервара по единственной ведущей на юго-запад дороге происходит без осложнений и без существенных помех со стороны противника. Уже к рассвету все части собрались в районе Урхида… Мы еще удерживаем фронт на юге, поддерживая с ним связь… Все дивизии, включая сомкнутые роты «Тигров», в панике уходят в западном направлении к Веспрему. Последними отступают части дивизии «Викинг» (5-я танковая дивизия СС). Ей удалось пробиться на запад. При этом почти все еще боеспособные танки, штурмовые орудия и бронетранспортеры, а также 2-й артиллерийский дивизион самоходных орудий были потеряны. Но личному составу, сплотившемуся в некие подобия ударных групп, по большей части удалось прорваться…»

С этими войсками, лишившимися тяжелого вооружения, измотанными атаками противника, обессилевшими в арьергардных боях, Вёлер попытался образовать новый фронт между озером Балатон и Дунаем, который должен был быть достаточно прочным, чтобы остановить продвижение русских. В своем приказе от 22 марта германский командующий мог только дать самые общие тактические указания и приказать: «Не оставлять без боя ни одного метра земли. Я запрещаю любой самовольный отвод фронта. Наступающие части противника должны повсеместно и в любое время окружаться и уничтожаться. Там, где враг наступает превосходящими силами, – держаться до последнего человека. Сплотившись, мы будем бороться и побеждать!»

В эти дни командующий германской 6-й армией генерал танковых войск Бальк, который согласно новому указанию фюрера удерживал этот участок фронта вместе с Зеппом Дитрихом, записал в своем личном дневнике, что, после того как 6-я танковая армия СС счастливо избежала грозившего ей окружения, ему «после Секешфехервара всякое лыко ставят в строку». Ему было приказано удерживать «все». «Я тотчас же повыкидывал все, что было на транспорте лишнего. Все, кроме самого необходимого. Благодаря этому нам посчастливилось отвести танковые дивизии в более или менее нормальном состоянии. (Однако немцы потеряли много танков, которые пришлось бросить. – Ред.) Так же поступил и кавалерийский корпус, которым спокойно и уверенно командовал генерал Хартенек. Через несколько дней самого критического положения основное ядро армии было спасено, катастрофа предотвращена. Теперь 6-я армия располагалась севернее озера Балатон, примыкая к нему своим правым флангом. Левый фланг заканчивался севернее Веспрема. Но положение ни в коей мере не внушало оптимизма. Хотя 6-я армия была спасена от уничтожения в районе южнее Секешфехервара, однако ее положение оставалось крайне тяжелым. Боеприпасы и продовольствие были на исходе, горючее закончилось. Люди перепуганы и лелеют только одно желание – как бы не оказаться в котле…» Бальк выдвигал особо тяжелые обвинения в адрес войск СС. Они совершенно потеряли боевой дух и считают дальнейшую борьбу и положение безнадежными.