Я вам что, Пушкин? Том 1 - Ричард Рубин

наше с тобой путешествие завершается, Гарик, — сказала Моника, после чего раскрыла сумочку и извлекла оттуда кошелек. Отсчитала еще пять купюр и вручила мне. Я прищурился.

— Уже все? Если продлишь на ночь, будет скидка. Давай, выгодное предложение, че ты.

Моника мягко улыбнулась.

— Не уверена, что могу позволить себе такую расточительность, Гарик, но спасибо. Это тебе на магазин. Сходи приоденься. В школьной форме повсюду рассекать как минимум странно.

Я взял деньги. В кулаке они приятно захрустели.

— Вот радость-то какая, век вам этого не забуду, мисс Моника, богом клянусь, благодетельница вы моя… а если серьезно, то правда спасибо. Очень выручаешь. Чесслово, я уже близок к тому, чтобы развести во дворе костер и сжечь это тряпье нахер.

Моника потерла ладони. Видимо, и впрямь озябла, не рисуется уже. Пригласить, что ли, ее в дом?

— Давай без этого обойдемся. У соседей есть глаза… по крайней мере, теперь. И вряд ли тебе на пользу пойдет дурная слава.

— Это точно, — подтвердил я и взял ее за запястье свободной рукой, — послушай, а зайти не хочешь? Я могу тебе какао сварить.

Как готовить этот напиток, я помню весьма смутно. Настоящий пить приходилось редко, в основном пил только «несквик» из желтой упаковки с зайцем, да и то в детстве. Но тут про такой и слыхом не слыхивали. Что, наверное, к лучшему. Бурда жуткая получалась из него. Зато в сухом виде на ура шел.

Моника опустила глаза и наморщила лоб. Прохладный ветерок трепал ее волосы. Я вообще на такое внимание редко обращаю, но они у нее роскошные. Густые, длинные, хоть и не такие, как у Юри, однако расческу сломать можно. И цвет приятный, что-то типа молочного шоколада.

— Какао неплохо звучит, — признала она наконец, — но мне еще надо домой добраться, а завтра вставать рано…

— Так ты ж сама говорила недавно, что живешь неподалеку, — заметил я, — время еще не настолько позднее. И предложение на ночь остаться тоже действует, если что.

Моника закусила губу и помотала головой, словно отгоняя нахлынувшее наваждение.

— Ты очень добр, Гарик, но сегодня я слишком вымоталась, — вздохнула она, — к тому же это может иметь не самые приятные последствия.

С этими словами она указала куда-то вбок. Я повернулся. Окна дома Саёри встретили сумраком и пустотой. Все, кроме одного на втором этаже. Спальни. Занавески были задернуты, но в небольшом просвете между ними угадывался силуэт. Вполне конкретный.

(Гару, ты любишь Монику?)

— Да ну нахер, — пробормотал я сквозь зубы и сжал ладонь моей спутницы, — пошли давай. С Саёри я разбираться сам буду, это потом. И теперь уже ты не спорь. Нечего по ночам шляться в одиночестве. Даже если тут район благополучный. Мало ли что.

С этими словами я вставил ключ в замочную скважину и несколько раз провернул. Дверь распахнулась, впуская в прихожую вечернюю прохладу. Я прошел внутрь и невозмутимо начал разуваться. Моника в конце концов сообразила, что я не шучу и не дуркую, поэтому присоединилась. Скинула туфли и осталась в одних чулках. Я, конечно, не фетишист, как Квентин Тарантино, но выглядело это весьма соблазнительно.

(покажи себя заботливым челом, Игорян, а не криповым)

Ох кто бы говорил. Ты постоянно в возбужденном режиме находишься, приятель. Но совет дельный.

— Там снизу, на полке, есть тапки, — пояснил я, — надевай. Я пойду сварю нам какао. Только извини, растительного молока у меня нет, придется на коровьем.

Моника фыркнула, но спорить не стала. Я направился на кухню и принялся шаманить с кастрюльками. Уж не знаю, кого благодарить за это, но в шкафчике над раковиной какао и правда обнаружилось. Открыл пачку и от запаха чуть не одурел. Действительно натуральный продукт. Иронично даже, на самом деле. По идее этот порошок должен из единичек и ноликов состоять, а не из какао-бобов, но по сравнению с ним даже «Красный Октябрь» просасывает. Вот, кажется, к чему надо стремиться компьютерным играм будущего. Как раз тот самый уровень погружения.

(ага, и чтоб проигравших выкидывало во тьму, как тебя тогда)

Ну, это недостаток, который необходимо устранить. Я бы даже баг-репорт составил.

Только успел воодушевиться, как вспомнил, что какао я варить не умею. Мда. Можно было бы пойти с интернетом проконсультироваться, но при Монике зашкварно как-то. Особенно после того, как я похвалился, что ща все организую. Но вселенная решила, что мучений с меня на сегодня достаточно. Сзади на упаковке с какао обнаружился и способ приготовления. Поэтому получилось неплохо. Когда в кастрюльке закипело, я разлил какао по чашкам, поставил их на небольшой пластиковый поднос и направился в гостиную.

Моника уже ожидала там. Ей уж точно не требовалось говорить «чувствуй себя как дома». Она и так чувствовала. Сняла серый пиджак, галстук (на самом деле нет, но я хз, как эта красная ленточка называется по-настоящему), даже бантик свой развязала, из-за чего волосы теперь ниспадали на плечи красивыми волнами.

У Гару в гостиной столик был не такой удобный как у Саёри, явно подешевле и классом пониже, но все равно на что-то годился.

— Ну что ж, — произнес я, водружая на него поднос с чашками, — извольте вкусить от наших щедрот, госпожа президент. Сильно на повара не ругайтесь, он сегодня первый день, может и проколоться…

— Не паясничай, Гарик, — сказала Моника строго и взяла чашку. Осторожно пригубила, поморщилась. Кажется, я забыл предупредить о том, что налил вот только что, с пылу с жару.

— И не прибедняйся, — добавила она, — Вроде бы все правильно сделал.

Я обрадовался и приземлился рядом с Моникой на диван. Щас бы к этому какао какой-нибудь бутер сварганить с колбасой да с плавленым сыром «президент». А лучше два бутера. Но пока что приходилось довольствоваться другим президентом. Из литературного клуба.

Моника осторожно подула на какао.

— Не сочти за наглость, но не найдется ли у тебя печенье или что-нибудь в этом духе?

— Не найдется, — парировал я, — не люблю сладкое. Даже крекеры предпочитаю луковые.

Моя спутница скорчила гримаску отвращения. Надо же, какие мы нежные.

— А такие бывают?

— Еще как бывают. По крайней мере, там, откуда я. Постоянно их беру, когда надо чем-нибудь перекусить.

— Там, откуда ты… — протянула Моника, — скажи, Гарик… если это будет возможно, ты возьмешь меня с собой?

Вот