Уровни Мидгарда - Альтс Геймер

– Вообще, игра в солдатики – не самое плохое развлечение, но в целом – прискорбно. Малоприятно чувствовать себя куском мяса или дояркой на ферме. Погодите, а вам-то, иммигрантам, что за печаль до нас, сирых? Почему это вы решили вмешаться?

– Владычица Трав имеет резон полагать, что готовится большое вторжение в Элеадун.

– А такое в принципе возможно?

– Да. И наша задача отследить потенциального агрессора, а сделать это можно только с Полигона, где он рекрутирует себе новобранцев, а также, по возможности, повлиять на общую ситуацию здесь. Законы Мира задуманы таким образом, что раз в четырнадцать лет их можно изменить, если Иерарху вдруг надоест играть в солдатиков, как вы выразились. Грядут решающие сроки.

– Значит, генеральное сражение, я бы даже сказал – побоище, задумано…

– Верно. Старейшины боятся. В клане норгов сейчас есть два человека, способных переписать историю. Одновременно им, Старейшинам, хочется отвлечь всех вас от ненужных занятий и проредить в вашем строю неофитов. Эти гибнут всегда в первую очередь. И еще… я думаю, что не слишком погрешу против истины, если предположу, что многое из сказанного мною вы если и не знали, то как минимум подозревали. И не нужно делать невинные глаза, прошу заранее. Ваш противник у норгов уже в первый месяц своего пребывания здесь начал интересоваться устройством Мира и задавать сложные вопросы. Вы же, имея почти те же навыки и склонности, находитесь в локации более шести лет – и знать ничего не знаете? Простите, не могу поверить. Или готова признать, что я в вас ошибалась. Нет, это вряд ли, в противном случае мы бы не мило беседовали сейчас, а уже несколько недель назад вцепились бы друг другу в глотки.

Шпеер пожевал губу. Его умные глаза были прищурены, но абсолютно непроницаемы. Наконец он произнес то, чего ждала от него Выкуси:

– Русы представляют собой центристский клан, гарант законности в городе. Старейшины опираются на них, можно сказать, проводят через них всю свою политику. Арии, враги норгов, примкнут к русам. У северян, боюсь, даже половины шанса не останется. Я в деле не потому, что сочувствую норгам, а потому, что жажду увидеть, как этим проходимцам в Высоких Башнях кто-то крепко даст по пятой точке. У нас месяц, чтобы предотвратить бойню.

– Не у нас с вами, а у нас без вас, – улыбнулась Выкуси.

Она не ошиблась в начальнике абвера. Шпеер не был ни идиотом, ни садистом. Мир для него скорее являл собой сложную игру, в которой насилие никогда не являлось самоцелью.

– Вам нечего лезть в эту драку, Людвиг. Мои способности Прорицательницы работают в другой локации не больше чем на десять процентов, но и этого достаточно, чтобы предсказать вам гибель, если вы попробуете вмешаться.

– Ну и что? Русским людям свойственно самопожертвование ради великого дела.

– Мой бог, каким русским, вы же арий?

– Меня в реале Иваном зовут, милая фройляйн. А у ариев мне нравится организация дела и символика. Как и всем нашим ариям, смею заметить.

О пользе мирных переговоров и что за этим может последовать

Комендант замка, мрачный черный дракон, сидел на каменной стене и смотрел в сторону города. Смеркалось. На Мшистых болотах, судя по воплям, кого-то ели.

– Зима скоро, – заметила пожилая дриада, командовавшая стрелками.

– Угу, – отозвался комендант.

– А пиво еще не завезли. И солонина кончается.

– Угу.

– Жрать, говорю, нечего. Аппетит приходит вовремя, а еду опять задерживают. И из города никаких вестей. Хозяйку прикончили, нового владетеля не назначили. Что делать будем? Солдаты беспокоятся.

– Скажи им, что нового назначат скоро.

– Точно?

– А как иначе? Ладно, иди лучше проверь караулы. Потом заходи ко мне, выпьем.

Дракон, к сожалению, обладал только двумя корявыми лапами, не приспособленными к манипуляциям с посудой, и вынужден был просить кого-то, чтобы ему налили. Через полчаса Вольфрам, рыцарь Смерти и командир армии некрополиса, пришел к нему с докладом. Белоснежные латы паладина вместо яркого сияния отбрасывали лишь тусклый ореол, учитывая это, можно было бы с уверенностью предположить, что рыцарь не брит, но над горжетом грозного воина вместо лица мерцало алое пламя. Начальника нежити дракон встретил неласково.

– Твои зомби вместе с вампирами совсем опустошили близлежащую территорию. Скоро на десяток километров в округе не останется ни единой живой души.

– А как мне прикажешь без мародерства обеспечивать им пропитание? Ферма разорена, кровь в цистерне свернулась, мясо на исходе. Я даже рад, клянусь водами Стикса, что треть из них дезертировала, потому что иначе они бы уже накинулись на охрану форта и сожрали бы твоих стрелков.

– Хвала Дракону-Прародителю, что остальная мертвечина складирована в оссуариях. Почему нет гонца из города, как считаешь?

– А хрен его не знает почему. Похоже, на нас просто забили болт.

– Я служу ариям уже десять лет, дважды менял хозяев, но такого не припомню, – вздохнул дракон. – В замке все в порядке, но боевой дух упал, особенно после резни городских жителей, которую мы с тобой не смогли предотвратить. Скоро положение станет безвыходным.

– И впрямь, смутные настали времена, как твердит Лесной Народ. Может, партию в шахматы?

– Угу. Достань только из шкафа бутылку и стаканы.

Замок внушал уважение. Он стоял на пологом холме, с одной стороны защищенный обрывом, с трех – широким рвом, по черной глади воды которого время от времени пробегала крупная рябь, выдавая присутствие определенно не травоядных обитателей. Узкие перемычки между рвом и обрывом разрушить было невозможно – сработанные из камня, они находились под защитой высоких мощных башен.

Всего же этих башен насчитывалось шестнадцать – по три на каждую стену длиной в триста метров, плюс четыре угловые. Сложенные из серого камня, крытые листовой медью двадцатиметровые громадины пестрели множеством бойниц, в которых иногда что-то поблескивало. Стены на пару метров ниже башен тоже не пустовали – между зубцов кто-то мелькал, кое-где начинал подниматься дым. Гарнизон был настороже и явно не склонялся к недооценке людей, остановивших своих коней на влажном болотном лугу, а потому начал кипятить масло и плавить свинец. Все трое колоссальных ворот с каждой стороны были давно заперты, мосты подняты. В пятистах метрах от стен стояло вымершее село – население то ли засело в замке, то ли спряталось в лесу. Над тридцатиметровой махиной донжона продолжало развеваться знамя со свастикой.

Рагнейд подняла руку с белым шарфом и выразительно помахала им. Браги с Оттаром стояли рядом. Конные эльфы держали норгский штандарт. Замок молчал.

– Суровые ребята, – заметил ярл. – Если они будут стоять до конца, мы намучаемся.

Над стеной, редко взмахивая перепончатыми крыльями, медленно поднялся черный силуэт. Величественный ящер с удивительным изяществом спланировал на луг и опустился перед людьми, подняв небольшой шквал.