Принцесса или ведьма - Соман Чайнани

Софи проснулась, разъярённая, и прогнала всякие мысли о том, что принца нужно отпустить.

– Сейчас середина ночи! Ты же сказала, что всё кончено! – возмутилась Анадиль, следуя за ней по туннелю.

– Нельзя и дальше делать всё это без цели, – закипала Эстер.

– У меня есть цель, – сказала Софи, резко обернувшись. – Вы слышали? У меня есть цель!

На следующий день всегдашники, придя на обед, обнаружили, что все деревья на их стороне кто-то срубил. Осталось лишь одно – то, под которым когда-то сидели Софи и Тедрос. Вся кора была изрезана ножом, раз за разом выводившим одно и то же слово.

ЛЖЕЦ.

Изумлённые волки и нимфы тут же звоном и воем вызвали учителей и встали цепью посреди Большой полянки, разделив её на две части. Тедрос посмотрел на школу Зла.

– Прекрати это. Немедленно.

Все посмотрели вслед за ним на Софи, которая, как ни в чём не бывало, сидела под заснеженным деревом.

– Или что? – жеманно протянула она. – Ты меня схватишь?

– Вот теперь ты действительно говоришь как злодейка, – презрительно ответил Тедрос.

– Осторожнее, Тедди. Что скажут люди, когда мы будем танцевать на балу?

– Ну всё, вот это уже последняя капля…

– А я-то думала, ты принц, – сказала Софи, направляясь к нему. – Потому что ты обещал пригласить меня на бал на этом самом месте. А принцы никогда не нарушают обещаний.

По обе стороны поляны послышались изумлённые вскрики. Тедрос выглядел так, словно его пнули в живот.

– В конце концов, принц, который нарушает обещание, – Софи посмотрела ему прямо в глаза, – это злодей.

Тедрос ничего не сказал. Его лицо пошло красными пятнами.

– Но ты – не злодей, и я – тоже, – виновато посмотрела на него Софи. – Так что тебе нужно просто сдержать своё обещание, и мы снова станем сами собой. Тедрос и Софи. Принц и принцесса.

С неуверенной улыбкой она протянула ему руку.

– Мы будем жить долго и счастливо.

На полянке повисла мёртвая тишина.

– Я никогда не приглашу тебя на бал, – выплюнул Тедрос. – Никогда.

Софи убрала руку.

– Что ж, – тихо сказала она. – Теперь все знают, кто несёт ответственность за происходящее.

Тедрос почувствовал, как обвиняющие взгляды учеников школы Добра прожигают его насквозь. Пристыжённый, он поплёлся прочь с поляны. Софи смотрела ему вслед. К горлу подкатил комок, и она с трудом боролась с желанием позвать его обратно.

– Это всё из-за бала? – послышался голос из-за спины.

Софи повернулась к разъярённым Эстер и Анадиль.

– Это всё – чтобы показать, кто прав, – ответила она.

– От нас помощи не жди, – прорычала Эстер и ушла вместе с Анадиль.

Софи стояла, окружённая изумлёнными учителями, учениками, волками и феями, прислушиваясь к собственному частому дыханию. Потом медленно подняла голову.

Тедрос гневно смотрел на неё со стены стеклянного замка. В слабом свете зимнего солнца его молочно-белое лицо казалось окружённым красной каймой.

Софи посмотрела ему в глаза, её сердце было полно решимости.

Он полюбит её в ответ. Ему придётся.

Потому что она уничтожит его, если он посмеет влюбиться в кого-то ещё.

Спрятавшись под кружевными подушками, Агата слышала лишь эхо трёх ужасных слов.

ЖИВИ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ.

Какой жизнью? До Софи она помнила только мрак и боль. Благодаря Софи она почувствовала себя нормальной и кому-то нужной. Без Софи она просто уродина, ничто…

У Агаты похолодело в животе.

У ведьм никогда не бывает собственных сказок.

Без Софи она – ведьма.

Агата просидела шесть дней взаперти в своей комнате, слушая крики одноклассников, страдавших от всё новых нападений. Все межшкольные мероприятия, включая обеды и уроки выживания в сказках, бессрочно отменили. Неужели во всём виновата она? В волшебных сказках ведьмы всегда всё портят… Панические крики снаружи становились всё громче, а она ощущала нарастающее чувство вины.

А потом атаки прекратились.

Собравшись в гостиных, всегдашники затаили дыхание. Но когда мирно прошли и суббота с воскресеньем, Агата поняла, что буря закончилась. Софи скоро придёт извиняться. Смотря на розовую луну, Агата обнимала подушку и молилась. Их дружба выдержит даже это.

За дверью раздалось позвякивание крылышек, и феи просунули в её комнату записку. С колотящимся сердцем она спрыгнула с кровати и схватила её враз вспотевшими ладонями…

Агата застонала и снова накрылась розовыми одеялами с головой.

Но, наконец уснув, она вдруг услышала слова… Бал… цель… счастье… Они парили в темноте, опускаясь всё ниже и ниже, и наконец упали в её душу, словно волшебные семена.

Раван на цыпочках прошёл к комнате 66. За его спиной ярко блестели лебеди на груди ещё шести никогдашников.

– Если нападения прекратились, может быть, она умерла? – спросил Векс.

– Может быть, злодеи не творят зла по воскресеньям? – предположил Броун.

– Или Софи наконец забыла об этом дурацком принце! – воскликнул Раван.

– О возлюбленных забыть невозможно, – угрюмо протянул Хорт, одетый в грязные шорты до колен. – Даже если они выгоняют тебя из комнаты и воруют пижаму.

– Софи вообще не должна была позволять себе любить! – возразил Раван. – Когда я впервые сказал отцу, что мне нравится девушка, он обмазал меня мёдом и оставил на ночь в медвежьей берлоге. После этого мне никто больше не нравился.

– А когда я впервые сказала маме, что мне кто-то нравится, она целый час запекала меня в печке, – согласилась Мона, её зелёная кожа побледнела. – Больше я о мальчиках не думаю.

– Когда мне впервые понравился мальчик, папа убил его.