Кто боится смерти - Ннеди Окорафор

– Что? – я села.

Затянувшиеся порезы на груди и синяки на ногах запульсировали.

– И ты знаешь, что она согласится.

Все утро мне было не по себе. После жутких побоев все тело ужасно болело. Я сомневалась в своих способностях и своем предназначении. Из-за месячных матка была горячей, как камень в костре. Руки были покрыты магическими знаками, а правая к тому же опасна для людей. В маме открылись какие-то неведомые бездны, и во мне они были тоже. И то же самое – с моим кровным отцом. Но жизнь не останавливается.

– Я скоро приду, – сказал Мвита. – Справишься?

– Справлюсь.

Мне было плохо, но и одной побыть тоже хотелось. Спустя считанные минуты – я только успела вытянуть ноги – примчалась Луйю.

– Они ушли! – завопила она.

– А?

– Когда буря утихла, они ушли, – пролепетала она. – И увели Сэнди.

– Стоп, стой. Кто?!

– Дити, Фанази, – плакала Луйю. – Их вещей нет. Я нашла это.

Письмо было написано вычурным почерком Дити на обрывке белой ткани.

– Сэнди поняла, что нужна им больше, чем нам, – расплакалась я. – Какая она добрая. Она ведь их не очень-то любит.

Я подняла взгляд на Луйю.

– Я с тобой до конца, – сказала она. – Я за этим и пошла, – она помолчала. – И Бинта тоже.

Вбежала Тинг.

– С-сэйку вернулся. Ты одета? Хорошо.

Она вынырнула обратно. Спустя мгновение вернулась вместе с С-сэйку и нервничавшим Мвитой. За ним шел кто-то, закутанный в черное одеяние. У меня подкосились ноги.

Луйю выскользнула, а Сола торжественно вплыл в шатер. Он оказался гораздо выше, чем я ожидала. Оба раза – при моей инициации и перед уходом из Джвахира – я видела его сидящим. Теперь он возвышался даже надо мной. Из-за длинной тяжелой одежды было непонятно, но, наверное, он был длинноногий, как Тинг, которая тоже сидя казалась гораздо ниже.

– Оньесонву, принеси нам пальмового вина, – приказал Сола, усаживаясь.

– Возле шатра, – сказал С-сэйку. – Увидишь.

Я обрадовалась поводу выбраться наружу. Дити и Фанази ушли. Они примерно в дне пути. С ними Сэнди, но даже с ней они все равно могут не выжить. Если кто-то из них заболеет… Я отогнала эту мысль. Живые или мертвые, они уже не с нами. Я не стала гадать, увидимся ли мы еще.

Вино нашлось возле верблюдов С-сэйку, вместе с другими припасами. Я вытащила две зеленые бутылки. Когда я вернулась, Тинг поднялась, чтобы достать стаканы.

– Делай все как я, – пробормотала она, протискиваясь мимо меня.

Она вручила стакан Соле, а я налила в него вино, затем С-сэйку, затем Мвите. Потом она протянула руку со стаканом, я налила ей, затем себе. Мы сели в круг на циновки, скрестив ноги. Мвита сидел слева от меня, Тинг – справа, а С-сэйку и Сола – напротив. Мы очень долго молча пили и разглядывали друг друга. Сола потягивал вино крошечными глоточками. Как и раньше, вся верхняя половина его лица была закрыта капюшоном.

– Покажи свои руки, – наконец сказал Сола своим тонким сухим голосом.

Взял меня за левую руку, а потом, слегка поколебавшись, за правую. Он водил большим пальцем по символам на моей коже, стараясь не поцарапать меня длинным желтым ногтем.

– У твоей ученицы дар, – сказал он С-сэйку.

– Ты понял это раньше меня, – ответил тот.

Сола улыбнулся, показав идеальные белые зубы.

– Верно. Я знал Тинг еще до ее рождения, – он посмотрел на меня. – Расскажи мне, как это случилось.

– А? – смутилась я. – О… ну, мы были там, рядом с краем бури, и…

Я осеклась.

– Ога Сола, можно я сначала задам вам один вопрос?

– Можешь задать два, ведь один уже задала.

– Почему Аро не пришел?

– Какая тебе разница?

– Он мой Учитель, и я…

– А почему твоя мать не пришла, ты не спросишь? Это ведь логичнее, нет?

Я не знала, что сказать.

– У Аро нет этой способности, – сказал Сола. – Он не умеет быстро преодолевать расстояния. Это не его стержень. Он искусен в другом. Так что встряхнись. Хватит ныть. Рассказывай про свою глупость, – он щелкнул сухими пальцами, чтобы я продолжала.

Я насупилась. Трудно рассказывать о чем-то человеку, который заранее считает это глупостью. Я рассказала им все, что помнила, кроме подозрений, что в тот, первый, раз меня вернул к жизни настоящий Творец.

– Давно ты знаешь, что Даиб твой отец? – спросил Сола.

– Несколько месяцев. Я и Мвита… кое-что произошло. Мы с ним раньше виделись. Это третий раз, когда я так путешествую.

– В первый раз я на него напал, – сказал Мвита. – Этот человек… был моим Учителем.

– Что? – громко сказал С-сэйку. – Как это?

– Ша, – прошептал Сола. – Теперь все складывается, – он хихикнул. – У этих двоих один «отец». Одна – кровный отпрыск Даиба, другой – его ученик. Такой вот метафорический инцест. Вы – ходячее оскорбление морали, – он снова хихикнул.

Тинг смотрела на нас с Мвитой широко раскрытыми изумленными глазами.

– Кем теперь стал Даиб? – спросил Мвита. – Я несколько лет провел рядом с ним. Он столь же амбициозен, сколь и силен. Такой человек всегда растет.

– Он вырос, как раковая опухоль, – ответил Сола. – Он действует на людей как вино на Пальмового Пьяницу из Великой книги, с тем отличием, что опьяненные Даибом люди вершат чудовищное насилие. Нуру и океке так похожи на своих предков. Если бы я мог стереть вас всех с лица этой земли и дать красному племени кочевать и приумножаться, я бы так и сделал.

Я подумала – а из какого народа сам Сола? И лучше ли этот народ, чем океке или нуру? Вряд ли. Даже красные люди не идеальны.

– Расскажу вам обоим о вашем… отце, – продолжил Сола. – Он – тот, кто принесет смерть на ваш драгоценный Восток. Он собирает тысячи мужчин, еще не протрезвевших после того, как они вырезали множество океке на Западе. Он убедил их, что величие в экспансии. Великий Воин Даиб. Матери и отцы называют в его честь первенцев. Кроме того, он могущественный колдун. Он несет горе.