Вокруг света за 100 дней и 100 рублей - Дмитрий Иуанов

Через пять минут перед носом засеменили снежинки, я прикрыл капюшоном уши и зашагал бодрее. Отвесная скала слева, еще недавно уходившая на несколько миль вдаль, сейчас полностью превратилась в белое полотно. Навстречу мне из-за куста выбежали два парня с девушкой и трекинговыми палками, сообщавшие: «Hurry up, man! It looks snowy». Долина сзади растворилась в пелене, равно как и планы на будущее. И тут снег повалил на славу — жирными хлопьями размером с пузыри на лужах во время ливня. Внезапно стало очень мокро, и я скукожился под деревом, чтобы спрятаться от непогоды. Затея быстро провалилась — листья прогибались под навалившимся весом и дозированно обрушивали снег вниз. Я подумал о незакрытой палатке, выложенном ноутбуке, представил, как все это дело заметает плотным слоем снега, и интуитивно дернулся в обратном направлении. В отместку мозг мне сообщил: «Если им должна была настать хана, то она уже случилась. За то время, что ты будешь бежать вниз, они намокнут только сильнее, но спасти их уже не получится. Если ноутбук могли вытащить из палатки, то это наверняка уже сделали, заметив отсутствие хозяина. А если им чудом суждено было остаться невредимыми, то они такими будут и по возвращении». Я весьма трепетно относился к своей технике, и было печально в придачу к GoPro4 терять еще и ноутбук со всеми фото- и видеоданными. Год назад или год вперед я несомненно побежал бы вниз, но тогда казалось, что лучше вернуться и опечалиться над намокшими вещами, но при это побывать на водопаде, чем сойти с пути в нескольких милях от него. Чтобы не было страшно, я включил на плеере трек «Король и шут» «Танец злобного гения» и еще усерднее побежал вверх.

Снег проникал в природу со всех сторон, появляясь будто не сверху, а откуда-то из пространства рядом. Куртка намокла через три минуты, кепка через десять, капюшон держался целых пятнадцать. Сверху вниз по дорожке поползли комки грязи, перемешанной с жижей. Они пролезали в мои дырявые кроссовки и обволакивали пальцы. Я дергал кистями рук в разные стороны, чтобы те замерзали медленнее, прыгал по булыжникам и пел песни. Присмотревшись, на очередной вершине я увидел какое-то животное и замолчал. Оно, в свою очередь заметив меня, уверенно направилось навстречу, передвигаясь со скоростью в два раза быстрее моей. Когда мы сблизились, стало понятно, что это здоровый мужик, на лице которого бородатых мест гораздо больше, чем безбородых. «Nice weather, man» — улыбнулся он и пожал руку. Мы хлопнули друг друга по плечу и продолжили путь — он вниз, я вверх.

По дороге я встретил еще нескольких человек, спускавшихся наземь, и ни одного, двигавшегося к вершине. Чувство жажды и голода росло, но осязание мокрой, холодной, липнущей одежды было противнее. Снег наседал все с большей мощью, обрушиваясь на макушки всего живого и неживого. Становилось стремно.

Несколько лет назад мы с друзьями путешествовали по побережьям Черного моря и как-то раз, чтобы спокойно переночевать, залезли в старую разваливавшуюся башню на горе у бухты. Ночью пошел дождь, который несся параллельно земле — столь силен был ветер. Молнии вспыхивали чаще, чем бились наши сердца, освещая силуэты гор и моря, которое в тот момент полностью соответствовало своему названию. За всем этим мы наблюдали из окон башни, в которые столетия назад просовывались пушки. На вершине нашего «дома» ураган перебирал валуны и скидывал их в бухту, грозясь добраться и до нашего этажа. Тот момент был столь ужасен и прекрасен одновременно, что мы готовы были пропадать, лишь бы очутиться в самой гуще этого представления.

Такая же мысль проскочила у меня сейчас: «Если сегодня придется умирать, то прежде мне надо добраться до истока водопада». Чем больше я отдалялся от земли, тем бессердечней ураган расправлялся с природой, срывая листву с деревьев и камни с обрывов. Рюкзак давно превратился в тряпку, вымоченную в луже, поэтому фотоаппарат я спрятал за пазуху, а тряпку сунул в карман. Нас было двое — стихия и я, и мне давно было выписано техническое поражение. В какой-то момент снега навалило столько, что очертания тропинки стали неразличимы от остального рельефа горы, и бездумно топать вверх показалось опасной затеей. Я остановился, глубоко вдохнул три раза и стал анализировать, как выглядел бы изгиб, если дорогу только предстояло проложить. Двумястами футами выше я заприметил табличку, которая выглядела явно более рукотворной, нежели все вокруг. «Ага, туда!» Я встал на четвереньки, используя все возможные точки опоры, и полез по горе, разгребая руками кашу из снега, слякоти и безнадеги.

Надпись сообщила мне: «Yosemite falls 0.2, Yosemite Point 1.0, North Dome 4.7». Я поднял голову вверх, позволил хлопьям заляпать мне лицо и обнял табличку. Предстояло еще минут пятнадцать идти по сугробам в дырявых кроссовках и где-то там настичь водопад. Снова ринувшись в бой, я принялся разгребать снег всеми частями тела, которые смог найти, и пытаться не обращать внимания ни на какие лишние чувства. Наконец я дошел до итоговой точки, где дорога поворачивалась в обратную сторону и предлагала путнику спуститься вниз вдоль обрыва. Незадача была в том, что череда ступенек превратилась в идеально гладкий наклонный каток и больше подходила для скоростного олимпийского спуска, нежели для поиска ниспадающей воды поблизости. Вцепившись обеими руками в гору и делая вид, будто я крадусь вдоль стены в попытке ограбить банк, я с осторожностью гангстера начал спускаться вниз. Переставляя боком стопу к стопе, я слез на один пролет, после которого вдоль дорожки начинала идти металлическая труба-поручень. Жадно вцепившись в нее, я добрался до финальной смотровой, огороженной перилами, которые немедля перелез. Уже здесь шум был похож на рев океана, только вдвое более свирепого. Самый сладкий момент — перед развязкой, и я медленно пошел к краю скалы, чтобы оттянуть встречу с водопадом хоть на пару секунд. Сейчас либо он взаправду вылезет из-за угла, либо все это было бесполезно.

Он вылез, как холодный язык дракона. Потоком воды, не деликатничая, он съедал все, что попадалось на пути, а после выплевывал это со скалы. Поначалу он безобидно плыл параллельно земле, потом изгибался гиперболой и обрушивался на всю долину Йосемити. Я потрогал кроссовками край горы — мокрый и скользкий, каким ему и следовало быть. Расчистив его и утоптав снег, я начал медленно садиться на край, а после свесил ноги в пропасть. Казалось, тогда не существовало снега, вьюгой бесившегося вокруг, ветра, толкавшего в бока и спину, вымоченной одежды на теле и раскрытой палатки где-то далеко внизу. Двадцатый по высоте водопад в мире утекал из-под моих ног. Я достал из-за пазухи камеру, выставил руку вперед и сделал несколько кадров в бездну. А после попытался издать звук, похожий на шум падающей воды, и подумал, что все это стоит потраченных вещей. Я орал на него — а он на меня. Так мы и сидели.

Может, прошло много времени, а может, пару секунд, но, несмотря на обилие воды вокруг, чувство жажды стало атаковать с новой силой. Я поднялся, взял в руки горсть снега, согрел его дыханием и слизал с грязных рук, как кот. Потом еще и еще. Надо было начинать путь обратно.