Янмэйская охота - Роман Суржиков

Странным образом словоблудие цирюльника не утомляло Джо, а напротив, развлекало. Пустая болтовня лилась себе, как музыка, и заглушала мысли Джоакина, а это уже неплохо. Так что воин не стал перебивать Гарри и услышал описания еще по меньшей мере шести уэймарских трактиров. В одном из них когда-то убили мелкого лорда, с тех пор кабак зовется «Мертвый барон», стены украшены костями и ржавыми клинками, а венчает обстановку полный скелет, одетый в доспехи. В другом есть книги, и тому, кто согласен почитать вслух для остальных, ставится бесплатная выпивка. А еще в одном никто не делает заказ: трактирщик просто смотрит на тебя и сам выбирает, что тебе подойдет, и, говорят, никогда не ошибается. Но Гарри повел Джоакина ни туда, ни туда и ни туда, а в местечко под названием «Меч-рыба». Здешняя диковинка — трехярдовая рыбища с костяным носом — красовалась над стойкой трактирщика. Указав на нее, хозяин сказал Джоакину:

— В моем заведении только один меч — этот. Остальные мечи — вон туда, в бочку.

Джо огляделся и увидел: никто в зале не имеет оружия; все клинки сложены в бочку, а некоторые болтаются на вешалке над нею. И в бочке, и на вешалке хватало мечей, кинжалов, топоров. Большинство парней в зале были военными — и намеренно пришли туда, где их заставят разоружиться.

— Это трактир для ветеранов, — сказал Гарри. — Сюда ходят те, кто отслужил, и те, кто еще служит, но уже устал.

Джо хмыкнул, снял оружейный пояс и повесил на гвоздь. Заказав элю, они с Гарри уселись за столик. На минуту возникла неловкая пауза. Джо чувствовал, неплохо бы что-то сказать или спросить, но не имел ни сил, ни мыслей на болтовню. Однако Гарри, ничуть не смутившись его молчанием, принялся болтать за двоих:

— Знаешь, что вчера случилось на базаре? Не на ремесленном базаре, что за холмом, и не на портовом, а возле Каменного моста — знаешь где это? Не знаешь? Ну, ладно, потом покажу, сейчас слушай: вол забодал лошадь! Один тупица прикатил телегу, запряженную волами. Загородил весь проезд — ни чихнуть, ни упасть. Как тут еще один с лошадьми — посторонись, мол! И плеткой вола, а вол в ответ рогом — тырк! Прям в бок коняге попал, ну она и понесла! А за конягой была телега — тоже помчалась, а в телеге — бочки с маслом, одна упала — бабааах! Полплощади залило, все скользят, падают, купцы — на товар, товар — на землю. Кто-то хватает и бежать, другие его ловят, третьи орут — такого переполоха не было уже дней сорок… нет, даже сорок пять — с той субботы, когда сгорел бордель на Третьей Сточной! А того вола потом окрестили Темным Идо — за то, что обрушил базар в пучину хаоса.

Джо не имел настроения на смех, но все ж хохотнул против воли. А Гарри, не ожидая поощрения, повел дальше:

— Но это мелочи: переполох большой, а событие малое. Вот тебе другое. Третьего дня на закате причалила барка у старого маяка, это значит — за городом. Выгрузили мешки с бобами, сложили в телегу, покатили в Уэймар. Ворота проехали без труда — видно, стражники были прикормленные. Но среди города — как раз на Кленовой, кстати — остановил телегу констебль. «Это что?» — «Бобы!» — «А чего в потемках?» — «Дык по прохладе, чтобы не спортились» — «А чего вы на крестьян не похожи?» — «Дык крестьяне разные бывают» — «А чего вы оба с топорами?» — «Дык воришек отгонять…» Слово по слову, залез констебль в мешки — а там под бобами кости! Ну представь: натуральные кости человечьи, еще черепа! Некоторые даже в кусках одежды! Кто-то, значит, накопал где-то костей и привез к нам продавать, а кто-то в Уэймаре это все покупает! Констебль отвез этих красавцев к шерифу, и совсем бы им несдобровать, но они с шерифом поладили: убедили его, дескать, нет такого закона, чтобы черепа не продавать. Он проверил по кодексу — и правда нет! «А осквернение могил?» — «Дык мы ж не могилы копали, а просто нашли! После войны много где валяется…» Доплатили еще для убедительности — и исчезли. А мне про все констебль рассказал.

— Ты что, большой друг констеблей?

— Чтобы друг — так нет, а чтобы в карты сыграть — это да. Я сидел вчерась у Одноглазого, ну и констебль тоже зашел. Сразились в черви — ну, мне улыбнулось, а ему хрюкнуло. У него деньги кончились, он говорит: «Давай на историю сыграем». Я: «Как это?» Он: «Что, не слыхал? На Севере все так играют. Какой-то пес из столицы моду привез…» Ну, сыграли, он и рассказал вместо оплаты. Не скажу, что я очень доволен, по мне монетка-то звонче будет. Но лучше уж так, чем как Дик Печкарь. Слыхал про Дика Печкаря? Он в печках трубы чистит, а что начистит — все просаживает в кости. Но вот ему улыбнулось, обставил Брэма Бондаря — а тот здоровенный, как мельница. Дик ему: «Гони серебро, дурачина». Брэм в ответ: «Серебряной монеты не имею, заплачу синей». Дик: «Как это — синей?» Бондарь ему кулаком в глаз — брэм! Синячище на половину рожи! Тут за Дика вступились парни, а другие — за Бондаря, чтобы интереснее. Такое началось! Вышло бы чисто сражение при Пикси, но стражники вмешались — испортили картину…

Джо заказал еще элю и спросил, как играть в черви. Не так чтобы сильно хотелось сыграть, но нужно ведь поддерживать беседу. Гарри показал и предупредил:

— Только знай: я генерал по червям.

Джо сыграл из вежливости и проиграл пять раз подряд. Ощутил, как азарт зашевелился в пузе. Сосредоточился, напряг мозги, стал считать карты. Проиграл еще четыре раза.

— Давай так, — сказал Гарри, — ну, чтобы по-честному. Вот графские деньги — ага? Поделим их пополам и станем на них играть. Когда у тебя кончатся, остановимся, на твои играть не будем.

Честность понравилась Джоакину, и он решил не спорить, взял половину денег. Половину от половины просадил очень быстро — за полчаса, не больше. Потом понял, отчего так не везет: эль слишком вялый, нужно что-то покрепче. Заказал нортвудского ханти — и просадил еще половину от остатка. Но тут, наконец, удача пришла к нему — трижды выиграл красиво и крупно, отыграл все потерянное, и даже с лихвою. Сказал:

— Кончаем игру, Гарри. Забери все себе и верни графу, это ж его деньги.

— Неа, — возразил цирюльник, — теперь твои. Ты их уже выиграл — значит, твои по чести. Неважно, у кого ты взял в долг перед игрой, выигрыш в любом случае тебе достается.

Джо перебрал свои понятия о честности, пытаясь решить, прав ли Гарри. А тот тем временем сменил тему:

— Между прочим, ты молодчина, Джо. Умеешь вовремя остановиться — это редкий дар среди игроков.

— Не умею, — вырвалось у Джоакина.

Он подумал об Аланис, которую стоило бросить без оглядки еще в палате лекаря Мариуса, и о Подснежниках, с которыми вовсе не следовало связываться…

— Ты часом не знаешь, чем кончилось восстание?

— Какое? — удивился Гарри.

— Ну, Подснежники… Салем из Саммерсвита… Всех порешили или кто-то выжил?

— Ах, это! Ну, ты даешь! Уже три дня, как всем известно! Это ж вообще не новость, даже спрашивать стыдно — только темень свою покажешь!

— Что всем известно?

— Простила их владычица. Ну, двоих или троих повязала — тех, что убили послов. А Салема с остальными отпустила домой и денег дала, и еще обещала закон принять, чтобы налог взимался честно.