Преступление - Ирвин Уэлш

— Давай, жиртрест, пропусти его к машине!

Джонни разворачивается, делает шаг в сторону Леннокса, в руке нож, под ногами сильно скошенная палуба. Леннокс замечает, что, несмотря на габариты, ужас буквально сочится из Джонни. Он-то думал, ублюдок действительно крут, а оказывается, Джонни без группы поддержки все равно что лодка на якоре.

- Леннокс становится в боевую стойку. Левая рука болит ужасно, однако он уже может поднять ее до уровня лица, для защиты. Он наносит пару слабых ударов, которые причиняют ему самому больше вреда, нежели его противнику; впрочем, с Джонни вполне хватает и шока. Он неловко, слишком широко замахивается ножом, теряет равновесие, позволяет Ленноксу наступать, теснить, действуя правым локтем, чтобы поберечь распухшую правую кисть. Леннокс применяет к Джонни удар с разворота, Джонни, взмахнув руками, ничком летит на палубу. Еще несколько ударов — и он роняет нож. Леннокс продолжает бить.

— Я приехал в отпуск со своей невестой, чтобы ОТДОХНУТЬ ОТ ПОДОНКОВ вроде тебя. А сука Диринг — вообще

коп, мать его. — Ленноксова кроссовка опускается на толстую рыхлую морду, морда скулит по-собачьи. — Джонни, где она? — Леннокс бьет теперь ритмично, на каждый слог по удару. — Где Робин? Где Диринг? Где эта тварь Стэрри?

Из-за шума мотора Джонни практически не слышно. Внезапно мотор замолкает, и до Леннокса доносится вой:

— НЕ ЗНА-А-А-А-Ю-ЮЮ!

Леннокс смотрит на правый борт. Чет преодолел наклонную плоскость, добрался до рубки, остановил машину.

Джонни теперь скулит не по-собачьи, а по-щенячьи, потому что Леннокс уселся ему на спину, схватил за горло и занес над теменем кулак. Наконец Джонни вынужден уступить.

— Робин у себя дома. Стэрри при ней. У Ланса встреча с какими-то типами... в отеле «Эмбасси», сегодня... это в Майами.

С помощью Чета Леннокс обеспечивает Джонни испытанное на себе удовольствие — связывает его леской по рукам и ногам.

— Мы никому не хотели вреда, — смиренничает Джонни.

— Заткни свою грязную пасть, — цедит Леннокс, отвешивает левой рукой оплеуху. Из-под полиэстеровых штанов вытекает желтая лужа, Леннокс поспешно вскакивает. Лужа медленно тянется к «Идеальной невесте»; именно по медлительности потока Леннокс понимает, что с тех пор, как Чет выключил мотор, яхта успела более или менее выровняться.

Носком кроссовки Леннокс отбрасывает журнал, пока моча до него не добралась, и кивает Чету — дескать, пойдемка вниз. В каюте Леннокс потирает руку, несколько раз зажмуривается, вращает глазами под веками, чтобы привести их в чувство.

— А теперь, Чет, давай-ка с самого начала и подробно.

Чет кивает, окидывает взглядом безобразие на палубе, тянется к шкафу, отмыкает, достает бутылку солодового виски и два хрустальных стакана. Леннокс морщится, отмахивается -— сивушный запах вызывает у него отвращение.

— Нет, я это пить не буду.

— Чтобы шотландец от виски отказывался?

— И такое бывает. — Ленноксу, однако, просто необходимо выпить. — А больше у тебя ничего нет?

— Украинская водка.

— Сойдет.

— С содовой?

— Отлично, — произносит Леннокс, залпом осушает стакан, протягивает его за второй порцией и недоумевает, почему пьет с этим человеком.

Чет наливает еще и выкладывает свои соображения по поводу произошедшего.

— Они заперли Робин в квартире, приставили к ней Стэрри. Похоже, думают, что Робин просекла, чем они занимаются; хотя, по-моему, они слишком высокого мнения о ее проницательности... если ты уловил мою мысль.

Леннокс кивает, дескать, продолжай.

— Мне, Леннокс, надо выпутаться. Эти люди — отвратительные, гнусные злодеи. Педофилы, а может, и похуже, одному Господу Богу ведомо. Диринг сказал, что ты такой же, что ты чужак и хочешь пролезть в их секс-клуб...

— Нет. Я не такой.

— Ну, извини. Откуда мне было знать наверняка?

— А сам-то ты кто? Как ты допустил...

- Они меня шантажировали. Я не знал, куда деваться. Дирринг — он ведь коп; с этим не поспоришь. Леннокс медленно выдыхает. Едва он узнал, кто Диринг по профессии, он понял: в полицию Майами обращаться ни в коем случае нельзя. Это все равно как если бы полицейский с островов Фиджи пришел к ним в Феттс и заявил дежурному офицеру «Один из ваших сотрудников раскинул целую педофильскую сеть».

- Когда они узнали о моей слабости...

— О чем узнали? — В Ленноксовом голосе угроза. — О какой еще слабости?

Чет смотрит печально.

— Это не то, что ты подумал. Клянусь, я ни Тианну, ни другою ребенка и пальцем не тронул и ни к чему не принуждал. — Чет говорит с таким чувством, что Леннокс уверяется: ему даже мысль о сношениях с детьми отвратительна. — Я вообще никого ни к чему не принуждал. Я просто люблю смотреть на это, разумеется, не когда дети участвуют, я об их участий ни сном ни духом. Пожалуйста, верь мне! — молит Чет.

— Давай дальше.

— Моя Памела умерла, Леннокс, и я остался совсем один.

Мы-то с ней думали, Флорида станет нам раем на старости лет. Я всю жизнь пахал, экономил, к пенсии копил, чтобы нам вместе как в сказке жить. А пожить-то получилось всего полтора года, потом Памела заболела и еще через пять месяцев скончалась.

Я был в депрессии, когда познакомился с Робин и Тианной.

Леннокс вскидывает брови.

- Нет, между мной и Робин ничего не было. Она ясно дала понять, что ей это не надо, да, честно говоря, мне и самому не хотелось. Однако через Робин я познакомился с Джонни и Лансом. Я сразу понял, они подонки, особенно Джонни. — Чет кивает на нос яхты. — Их не остановишь. Поначалу они водили взрослых женщин. Я всего-навсего предоставлял яхту в их распоряжение, а потом смотрел любительские видеозаписи. Но они же хитрые ублюдки — снимали так, чтобы каждому было ясно: дело происходит на моей яхте. Знали: это моя жизнь, если что всплывет, мне конец.

— И в итоге ты завяз так глубоко, что решил терпеть, — подытоживает Леннокс. Обычное дело. Шантажируемые часто сдаются, думают, что выиграют время, но, как правило, идя на компромиссы (каждый следующий тяжелее предыдущего), только усугубляют ситуацию.

— Да, — стонет Чет. — Я бы никогда не стал участвовать. Я бы не предал память моей Памелы. Просто мне было так одиноко, меня тошнило от одиночества. Я и смотрел-то всего пару раз! — В Четовых глазах мольба о сочувствии.

В том-то и проблема. Слишком многие любят смотреть.

— Когда ты понял, что они педофилы, а не просто ублюдки, снимающие любительское порно?

Чет залпом допивает свою сивуху.

— Я знал, добром это не кончится, но мне и в страшном сне не снилось, что они станут втягивать детей. Потом мне показали пленку с участием девочки-подростка. Это была последняя капля. Я начал делать копии записей, которые они здесь оставляли, думал, пригодятся как вещественные доказательства. Хотел прищучить этих скотов прежде, чем они доберутся до Тианны. Леннокс, она ведь с моей внучкой дружит!