Судьба боится храбрых - Андрей Имранов

Нальма была там — возилась у очага, видимо, готовила очередную порцию своего коронного блюда. «Интересно, для кого она на этот раз готовит?» — подумал Тим, и мысль эта его вдруг неприятно царапнула. Но тут девушка подняла голову. Удивление и испуг, появившиеся на ее лице при виде выехавшего из леса всадника, сменились узнаванием и искренней радостью.

— Тимоэ! — завопила она, вскочила, уронив миску в огонь (над очагом сразу поднялось облако пара), и бросилась к лошади.

— Кхм, — сказал Тим, слезая.

Нальма подбежала к нему и остановилась, жадно его разглядывая. Тим потупился:

— Я… — сказал он, — это…

— Ты долго не приезжал, — сказала Нальма. — Почему? Я думала, тебя убили.

Тим вздохнул.

— Ты не хотел приезжать? — спросила Нальма, и голос ее потускнел.

— Я… — снова начал Тим, — я… Мне Арво сказал, что у меня шаретор упал, после того как я к тебе тогда ездил.

Нальма посмотрела на него непонимающе.

— Арво — кто это? И почему он так сказал? Ты же не принуждал меня… по-моему, даже наоборот было порой, разве нет? Так с чего это твой шаретор… ты решил, что я, как эти, городские, собой торгую?! Ты так подумал?!

Тим смутился, испытывая странную гамму чувств: с одной стороны, непонятно откуда взявшуюся вину перед девушкой — ну не врал же ему Арво, да и вообще вроде все складно выходило, а с другой стороны, это же его, Тима, облапошили, и это он приехал обвинять, а не наоборот!

— По-моему, ты знаешь, что плату за товар назначаешь ты сам, неважно, услуги это или вещи. Что ж, раз твой шаретор снизился, значит, ты и в самом деле купил эту услугу, — Нальма вдернула подбородок. — Теперь ты знаешь цену и можешь поискать кого-нибудь где-нибудь в другом месте. Ближайший город — там.

Девушка махнула рукой в сторону, развернулась и пошла к дому.

— Постой! — крикнул Тим, бросаясь вслед, но Нальма даже шага не замедлила. — Да подожди же! Я же не знал, я же… — Тим остановился и заорал, обращаясь ко всей этой чокнутой планете: — Да что же это за язык дурацкий, на котором ни извиниться, ни прощения попросить нельзя! Как так жить можно?!

Нальма остановилась возле входа в дом и обернулась с удивлением во взгляде.

— Чего сделать? Что нельзя?

Тим вздохнул:

— Ничего нельзя. Как немой себя чувствую. Я же не вижу своего шаретора, а еще этот Арво… Я же не знал… и не подумал, что я сам цену назначаю, но я ничего такого…

Нальма грустно улыбнулась:

— Да не упал ничуть твой шаретор, куда ему ниже-то падать. Ну может, чуть-чуть, на совсем незаметную долю. Просто отношения мои с тобой в него записались, и все. Туда же все в счет идет — и то, что я тебя травой натерла, и каша моя, и мои слова, и твои слова… и дела. — Нальма хитро прищурилась. — Вот и вышло в конце, что твой долг мне чуточку больше оказался, чем мой — тебе. Но на совсем маленькую чуточку — ничего важного. Как бы я вообще могла бы твой шаретор без твоего согласия уменьшить, как это ты вообще такое придумал?

— Я… да, — сказал Тим, припоминая что-то подобное из бесед с куратором, — я… блин… я не удовлетворен собой… что я так сделал. Так подумал. Я больше не буду.

Нальма усмехнулась.

— Еще… — Тим покраснел и потупился, задавать этот вопрос было тяжело, но он решил сразу полностью прояснить вопрос, — к тебе сюда… никто… не забредал?

— Что? — Нальма посмотрела на него с удивлением, потом рассмеялась. — Тебе не хочется, чтобы кто-то…

— Не хочется! — перебил Тим, краснея еще больше.

— Но почему? — удивилась Нальма.

Тим надулся.

— Нет, — сказала Нальма, продолжая смеяться, — никто не забредал. Сюда редко кто забредает, а уж ко мне — так и вовсе, считай, никто. Хотя я не понимаю почему.

— Неважно, — буркнул Тим, — нет и… нет. Я…

— Странный ты, — сказала Нальма, заходя в дом. — Заходи. Кашу хочешь?

— Кашу? — Тим улыбнулся. — Хочу!

Утром Тим никуда не поехал. Хотя Нальма разбудила его с восходом и напомнила ему, что сегодня его соратники собирались штурмовать Арум. Но Тим никуда ехать не собирался уже с вечера. «Сами справятся», — пробормотал он, переворачиваясь на другой бок. Но сами они не справились.

Второе пробуждение Тима было куда менее приятным. Он услышал какой-то шум, возню, открыл глаза и тут же обнаружил перед ними покачивающееся лезвие меча. Он еще ничего понять и толком испугаться не успел, когда увидел лицо того, кто держал меч — это был Арво. Только почему-то в изорванной одежде и с какими-то серыми пятнами на лице.

— Ты! — сказал он. — Почему ты — здесь?

— А почему нет? — начал злиться просыпающийся Тим. — Почему бы мне здесь не быть?! А вот почему здесь ты? Опусти меч!

Арво прищурился:

— Все из-за тебя! — рявкнул он. — Но я все же нашел тебя.

— Что случилось?

— Ты спрашиваешь, что случилось? — Арво покачнулся. — После того как ты не пришел утром? Мы пошли в Арум, полагая, что ты уже там. Я был уверен, что ты ездишь к кому-то в Аруме, куда же еще? Мы кричали на всю деревню, звали тебя, а ты все это время был здесь и не собирался никуда идти!

— Вас что, победили? — начал понимать Тим. — Там сил больше обычного оказалось? Так я-то при чем? Что я — один арбалет да йельм, который любому волину — не помеха…

Арво натужно рассмеялся:

— Один арбалет! Не понимаешь?! Толку от твоих арбалетов, когда тебя рядом нет! Не было больших сил в Аруме — пяток Мыслящих да их хозяин. И они перебили нас всех. Нет больше Людей Дороги, и это — из-за тебя!

— Но — почему?

— Потому что ты — волин. Ты поверил в эффективность своего оружия, и это твоя воля направляла полет болтов. Направляла, преодолевая даже защитную волю тренированных волинов. Даже когда ты стрелял не сам, а просто был поблизости. Без тебя эти арбалеты — просто бесполезные куски дерева. Ни один из выпущенных сегодня болтов не нашел цели — ни один! Я боюсь представить, сколь силен ты будешь, когда научишься использовать свою волю, но ты уже не научишься, потому что я убью тебя.

— Подожди, — сказал Тим, лихорадочно переваривая обрушившуюся информацию. — Может, дело в том…

Тут от двери прозвучал испуганный вскрик, и Арво, вздрогнув, обернулся. Но меча не убрал, продолжая держать его острие прямо под левым глазом Тима. В этом мире для угрозы меч не подносили к горлу — волинам было наплевать на рассеченную артерию, пусть даже вместе с трахеей, такие раны они лечили за долю секунды, чего не скажешь о продырявленном мозге.

— Так, значит, с тобой он… — начал говорить Арво, потом неожиданно замолчал. — Вот как? — продолжил он через несколько секунд с удивлением в голосе. — Даже так? Сам…