Женский приговор - Мария Воронова

Из-за ребенка Надя закончила университет через год после мужа и была крайне удивлена, когда ей предложили остаться в аспирантуре. Муж убеждал, что такое бывает только по большому блату, просто так туда попасть совершенно невозможно, а тут вдруг ее, совершенно обычную студентку, вчерашнюю деревенскую девочку, раз – и оставляют!

Она примчалась домой как на крыльях и сразу поделилась радостной новостью со свекровью, но в ответ получила лишь поджатые губы и укоризненный взгляд.

Выдержав мощную паузу длиной в полчаса, Анастасия Глебовна ласково улыбнулась и заметила, что предложение, безусловно, лестное, но надо крепко подумать и все взвесить, прежде чем его принять. Все-таки Надя не просто студентка, а замужняя женщина, мать семейства, и на первом месте должны быть интересы семьи, а не личные амбиции. Наука требует полной самоотдачи, а разве может себе позволить такое женщина, на которой дом? Да, сейчас Анастасия Глебовна делает все возможное, чтоб разгрузить невестку, но долго ли продлится подобное положение вещей? Скорее всего, нет, она же не кто иная, как старая дохлятина, и конец ее близок. Далее: семейству пора задуматься о втором ребенке. Сейчас его заводить рановато, но, к счастью, Надя еще молода, время есть, только нельзя забывать, что она по специальности – химик, и бог знает, какой гадостью придется дышать в этой самой аспирантуре. А вдруг из-за этого ребенок родится уродом? Нет, у женщины семья должна быть на первом месте! Яшенька – очень тонкий мальчик, с ранимой психикой, ему нужна материнская забота, ласка. И такой момент, о котором Надя сама должна была подумать: в счастливом браке жена не должна быть успешнее мужа. Надо ей, чтобы у Алексея развивался комплекс неполноценности? Надя уже вытащила одну счастливую карту – фантастически удачно вышла замуж, поэтому следует благодарить судьбу за то, что имеешь, а не гоняться за какими-то химерами. На двух стульях не усидишь, это всем известно, поэтому пусть Надя поступает в аспирантуру, но кончится это тем, что она и в науке не преуспеет, и счастливый брак разрушится.

Слова свекрови показались Наде резонными, она сказала, что посоветуется с Алексеем, но Анастасия Глебовна убедила ее ничего не говорить мужу. Ему будет тягостно знать, что жена ради него пожертвовала научной карьерой, это тоже не пойдет на пользу браку.

Что ж, Надя пошла работать в школу…

Только через много лет, уже став директором, она сообразила, почему свекровь отговорила ее от аспирантуры. Причина самая банальная – деньги. Анастасия Глебовна всю жизнь не работала, и пенсия ей шла только за мужа, адъюнкт получал очень скромно, а если бы и Надя села на стипендию аспиранта, семье пришлось бы затянуть пояса, во всяком случае, отказаться от многих привычек, например, покупать мясо на рынке, потому что от панкреатита может спасти только «супчик из парной телятинки».

Надежда Георгиевна почувствовала жар в пальцах. Оказывается, за воспоминаниями она докурила до самого фильтра. Выбросила хабарик в урну, но вставать со скамейки не стала, хотя влага, кажется, просочилась сквозь картонку и слегка холодила зад.

Так они и живут до сих пор, единственное, что изменилось к лучшему, – бабушка потеснилась на кухне и теперь разрешает невестке готовить. Только это уже перестало быть в радость…

Единственное, чего не отнять, – бабушка любит внуков, много занималась с ними, пока были маленькие, а теперь пустила Аню жить к себе в комнату, тут она молодец, за что ей искренняя благодарность.

Но все остальное становится только хуже. Слава богу, хоть кровать разрешила купить, но на этом все. Ремонт они за двадцать лет так и не сделали, хоть и стали оба получать вполне прилично. Но львиная доля всех денег уходит на хорошее питание для бабушки, на лекарства, которых у нее целый комод, но всегда появляется что-то новенькое, которое непременно надо достать, на консультации профессоров, на санатории и на поездки в Крым. И попробуй хоть в чем-то откажи умирающему человеку!

Вот, кстати, показательнейший пример, который Надежда Георгиевна обязательно бы привела, если бы преподавала теорию Грайворонского: Аня взрослеет, хочет выглядеть красиво и нравиться мальчикам, а ходит в лохмотьях. Все эти восторги насчет былого качества и красоты старых вещей и философские соображения, что все развивается по спирали и сейчас в моду вошла как раз такая одежда, что двадцать лет пролежала на антресолях, – все это наглый самообман и подмена понятий. Сейчас красивая девочка – это девочка в импортных шмотках. Пусть Анина подруга Валя в своем нагромождении дефицита выглядит чудовищно безвкусно, а сама дочь в перешитом старье очень даже миленько, сути это не меняет. Мальчики, может, и заинтересуются Аней, а девочки – нет. Наверняка они жестоко высмеивают дочь. Конечно, ей хочется выглядеть модненько, нравиться самой себе, чувствовать уверенность в своей привлекательности, вот и просит, и имеет право, кстати. Она в жизни не имела новой вещи, кроме нескольких пар обуви и нижнего белья.

Но родители же идеальны! Нельзя признать, что они не достигли в жизни таких высот, чтобы получить доступ к дефициту, не умеют планировать быт и считать деньги. Гораздо проще доказать, что хотеть быть красивой нельзя и вообще думать о своих интересах очень плохо.

А если спуститься с пьедестала, то дело решается на раз-два. Прости, я дура, боюсь свекровь и расфуфыриваю деньги. Вряд ли это изменится, давай ты сама заработаешь немножко на почте, например, а я добавлю. Или подумаем, не перейти ли тебе в другую школу, где учатся не такие упакованные детки?

Но идеал – это святое. В результате ребенок страдает вдвойне – от проблемы, которая не решена и никогда не решится, и от угрызений совести, что у него такие плохие желания.

На проклятом гнилом Западе, если подростки чего-то хотят, им говорят: «Иди заработай», а у нас, между прочим, в стране победившего свободного труда, бросают: «Ты не заслужил».

Надежда Георгиевна покачала головой: а может быть, глупости все эти теории Грайворонского, и все гораздо проще – свекровь давит на нее, а она отыгрывается на дочери.

Это ее сугубо личная ошибка, душевная слабость, и не надо пытаться оправдываться, что мир якобы устроен так, что иначе нельзя.

Всегда нам близки те гипотезы и теории, которые оправдывают наши слабости и пороки. Не мы такие, жизнь такая.

Да, она попала в капкан, из которого нет выхода, но разве это повод откусывать ногу собственному ребенку?

Все-таки надо домой. Надежда Георгиевна поднялась, отряхнула пальто и вдруг подумала, что они с мужем счастливы в браке, но живут в разных мирах. Алексей существует в идиллической семье, где все друг друга обожают, а она – как рабыня и бесправная служанка. Он счастлив естественно, непринужденно, а она – ценой колоссальных усилий.

Тут Надежда Георгиевна увидела такое, что сразу вынырнула из воспоминаний, а сердце тревожно заколотилось. По гравиевой дорожке, пересекающей двор, медленно шла дочь, а рядом с нею вышагивал не кто иной, как Дима Шевелев.

Надежда Георгиевна бросилась навстречу дочери:

– Аня!