Почерк судьбы - Шарлотта Лукас

Она хотела как можно быстрее возвратиться в «Шумную компанию», чтобы ее мрачные мысли развеялись и она вернулась к повседневной жизни. Но ее замысел провалился уже спустя десять минут после начала работы. На Ханну накатила такая паника, что у нее земля ушла из-под ног.

Она стояла посреди галдящих детей и не могла даже пошевелиться или заговорить. Она была в шоке, в оцепенении, и не могла мыслить ясно, а в голове вертелось: «Нам всем придется когда-нибудь умереть. И эти дети тоже когда-нибудь умрут, эти маленькие, милые и невинные дети когда-нибудь тоже будут мертвы. И их дети тоже, и дети их детей… И все это бессмысленно, бессмысленно, бессмысленно! Мы живем лишь ради того, чтобы встретиться со смертью, и каждый день приближает нас к концу».

Мать Ханны Сибилла забрала ее, ревущую и дрожащую, домой, уложила дочь в постель и вызвала врача, который диагностировал посттравматическое стрессовое расстройство и прописал полнейший покой. Ханна придерживалась этого совета, даже более чем: она полностью отгородилась от мира. Теперь она выходила из квартиры (если вообще выходила), только если речь шла о доставке пиццы или же о походе в ближайший супермаркет, где Ханна покупала все самое необходимое. Она желала остаться наедине со своим горем.

Вчерашний вечер, конечно, выдался особенно ужасным, ведь вместо того, чтобы отпраздновать с Симоном ее круглую дату, она выла, сидя на кровати, бессмысленно переключала каналы телевизора и сама опустошила бутылку вина.

Только когда Лиза села возле нее, Ханна смогла смутно припомнить телефонные разговоры с подругой: как Лиза напрашивалась в гости и сладкоречиво пыталась убедить ее, что это хорошая идея. Ханна была категорически против и заявила, что в свой день рождения никого не желает видеть. Но теперь обнаружилось, что Лиза все это пропустила мимо ушей.

– Я думаю, что самое время тебе встать, принять душ и выйти со мной на улицу, – сказала Лиза очень мягко, но при этом решительно. – Твои родители тоже так считают, если тебе это интересно. Сибилла согласилась отработать в «Шумной компании» дополнительную смену, поэтому у меня сейчас куча свободного времени.

– Я не хочу на улицу!

– Конечно ты хочешь! Солнце светит, день чудесный.

– День вообще не может быть чудесным, – упрямо возразила Ханна и недовольно взглянула на Лизу. – Кроме того, врач сказал, что мне необходим абсолютный покой.

– Может, и так, – отозвалась подруга. – Но я не думаю, что он имел в виду, что ты должна запереться дома и… – подруга наклонилась и достала из-под кровати две картонных коробки от пиццы, – …и питаться подобной гадостью.

Лиза открыла одну из коробок и скривилась при виде засохших остатков пиццы.

– Я так не делаю!

Ханна подпрыгнула и выхватила коробки у Лизы из рук. Когда в нос ударил запах испорченной колбасы, ее даже передернуло. Недолго думая она швырнула коробки к пустой бутылке из-под вина.

– Послушай, зайка, – льстиво продолжала Лиза. – Поднимись и прими душ. Ты пахнешь не лучше этой старой пиццы. Я подожду, пока ты закончишь, а потом мы выйдем на улицу.

– Но я на самом деле не хочу.

– Мне все равно.

– Ты же не можешь меня принудить.

– Могу, – сказала Лиза. – Очень даже могу.

– И как же ты это сделаешь?

– А очень просто. Я буду сидеть здесь до тех пор, пока ты со мной не пойдешь, – объяснила подруга.

– Ну, тогда успеха! – воскликнула Ханна и попыталась схватить одеяло, но Лиза оказалась проворнее: она подхватила его и бросила на пол.

– И я буду петь! – добавила она, откашлялась и затянула: – Пусть идет сегодня снег, дождь или град!

– Пожалуйста, Лиза! – взмолилась Ханна.

Но подруга не смутилась, а продолжала выводить дальше:

– Ты сегодня счастлив и ужасно рад!

– Прекрати! – потребовала Ханна и заткнула уши.

– Сегодня день рожденья празднуем мы твой…

– Лиза, пожалуйста! Не мучь меня еще больше!

Лиза тут же замолчала, у нее был виноватый вид.

– Мне очень жаль, я этого не хотела.

– Ладно, – сказала Ханна и, к своему удивлению, заметила, что сама старается не хихикать. Но так легко она не собиралась сдаваться. – Знаешь, я на самом деле не хочу, чтоб меня веселили. Я ведь еще в трауре.

– Я тебя понимаю. Но двух месяцев круглосуточного траура вполне достаточно, по-моему.

– Недаром ведь говорят о годе траура.

– Это верно, – согласилась Лиза. – Правда, не все запираются в квартире на целый год.

– Любой может запереться при желании.

– Неправда! И речь идет не только о тебе.

– Вот как?

– Именно так, – заверила ее Лиза. – Это время, когда ты должна подумать о других. О своих родителях, например. Они, между прочим, страшно переживают. И я тоже.

– Но теперь ты видишь, что со мной все хорошо, – предприняла Ханна последнюю жалкую попытку заставить подругу уйти.

– Хорошо? – Лиза рассмеялась. – Ты только что произнесла «хорошо»? – Она обвела руками комнату: – Ты торчишь в загаженной комнате, где пахнет хуже, чем в клетке у пумы. И выглядишь так, словно провела полгода в темноте и одиночестве. – Она энергично помотала головой. – Мне очень жаль, но «хорошо» выглядит совсем по-другому.

– Ну, я все-таки еще жива, – ворчливо возразила Ханна.

– Я бы сказала, ты не живешь, а прозябаешь. И мне так жаль…

– Ты повторяешься.

– Что?

– Ну, что тебе жаль, ты это уже пятый раз говоришь.

– Итак, – Лиза ухмыльнулась, – в этом вонючем существе, что сейчас сидит передо мной, осталась все же малая толика от прежней Ханны! Ее трудно разглядеть под толстой коркой грязи, но где-то в глубине она есть.

– Ха-ха!

– Точно.

Лиза встала.

– В общем, сгребай свои похмельные потроха с кровати, – она погрозила пальцем, – иначе я снова затяну песню.

– Но как же год траура…

– Можешь просто одеться в черное, – задушила в зародыше очередное возражение подруги Лиза.

– Хорошо, – вздохнула Ханна. – Я вижу, что у меня нет шанса от тебя отделаться.

– Именно так, – подтвердила подруга.

– И куда же ты меня хочешь потащить? – поинтересовалась Ханна, собираясь подняться с кровати.

– Тебе бы стоило это знать.

– Я понятия не имею, о чем ты.

– Ты же сама кое-что запланировала на сегодня, – напомнила ей Лиза. – Мы отправимся в «Маленькое кафе» и поедим пирогов.

Ханна замерла.

– Думаю, это не очень хорошая идея.