Цивилизаторы - Павел Гашев

Сон пришел неожиданно, как будто кто-то ударил колотушкой по голове.

* * *

Очнулся Серов от понимания того, что лежит на чем-то излишне жестком. На ощупь поверхность напоминала железо или полированный камень. Дальше умозаключений идти невозможно: темнота вокруг, хоть глаз выколи!

Сергей потрогал правой рукой левую и удовлетворенно хмыкнул. Теория сработала. Левая ладонь находилась на своем законном месте. Не хватало лишь одного пальца, как раз мизинца. Какое-то неприятное ощущение заставило потрогать правую кисть. На ней тоже не оказалось мизинца.

Даже после десяти минут глаза так и не привыкли к темноте. Что творилось вокруг и где вообще Сергей находился, стало главным вопросом.

Кто-то неприятно хрюкнул в отдалении — мурашки пробежали по спине. Звуки очень напоминали хрипы кабана. Серов осторожно прополз вперед и уперся головой во что-то твердое, как будто в стену. Потрогал рукой. Это и была стена, но не ровная, а вся в скользких узлах и впадинах.

Хрюканье постепенно отдалялось и вскоре затихло.

Мучил голод и немного жажда. Они же гнали вперед.

Бороться со страхами служивым не впервой, а темнота помогает не только хищникам, но и жертвам. Хотя Сергей уже давно не относил себя к жертвам: научили бороться за жизнь.

Коридор, по которому Серов решил ползти, имел, судя по ощущениям, овальную форму. Иногда он резко поворачивал, и парень стукался головой о какие-то наросты на стене.

За одним из поворотов показался тусклый красный свет, обозначивший контуры высоких стен. Сергей вскочил и бросился, как ему показалось, к выходу.

Коридор оканчивался круглой, почти прозрачной массивной дверью с подсветкой под потолком, поверхность которого напоминала изъеденный временем дуб.

Вдруг над головой что-то захрипело, и оттуда понеслись звуки разных тембров и интонаций. Звуки, а точнее их потоки, разделялись паузами. Наконец, после очередной паузы неожиданно зазвучала английская речь, но Сергей в школе учил немецкий.

— Человек, у тебя есть три попытки! — Синтезированный голос с непонятным мяукающим акцентом почти шокировал очередной фразой на русском. — Ты должен дать правильный ответ на мой вопрос и тогда сможешь вернуться на поверхность.

— Я под землей? — вопрос остался без ответа. — Где я?

Несуразность ситуации и ощущение, что над тобой кто-то издевается или проводит эксперимент, пришли и заставили Серова усомниться в реальности происходящего.

— Ты готов отвечать?

— Да! — Сергей покрутил головой, но так и не смог понять, откуда идет этот голос.

— Что является самым главным для живой особи?

— Любовь! — не задумываясь крикнул Сергей и понял, что сглупил.

— Ответ неверный. Осталось две попытки!..

«Без чего не может жить человек?..» — Сергей успокоился: его никто не торопил. Без еды проживет месяц, без воды — неделю, без сна — несколько дней или неделю, без воздуха — несколько минут. В армии все это проверялось на себе.

— Воздух!

— Неверное слово. Осталась одна попытка! — отчеканил голос.

Наверное, нужно было сказать «кислород», а не «воздух», но теперь уже поздно сожалеть. Сергей сидел в нерешительности. А кислорода в воздухе вокруг явно становилось все меньше.

— Угробить меня решили! — жестко усмехнулся парень. — Да подавитесь… Кислород!

— Принято! — голос стих.

Дверь исчезла, как голографическая картинка. За ней виднелся небольшой пустующий зал, заканчивавшийся огромной стеклянной дверью. А за ней шли следующие прозрачные двери. Их было не меньше десяти. Как будто зеркала отражались в зеркалах.

За последней дверью метрах в тридцати по коридору от Серова маячило существо, похожее на обезьяну приличных размеров. Существо протягивало передние короткие когтистые лапы к стеклу.

Вид у живности был жутковатый, к тому же она, судя по всему, поджидала добычу.

— Вопрос номер два! — промяукала система. — Какая особь вызывает у человеческой особи наибольший страх?

— Вы извести меня решили?

— Ответ номер один не верен.

С Серовым никто не собирался шутить.

— Крокодил!

— Ответ принят. Такой вид обозначен в каталогах.

Очередная дверь исчезла, обозначив перед Сергеем следующий барьер.

Эта странная игра в слова давала свои результаты: выход приближался. Но за последней дверью сидела уже не обезьяна, а тот самый треклятый крокодил.

— Так вы не хотите меня отсюда выпускать? — Серов потрогал очередную прозрачную преграду, обрамленную узловатым веществом.

— Чем больше правильных ответов, тем больше раскрытых дверей, — соизволил ответить на вопрос голос.

— Чем больше правильных ответов, тем меньше шансов выжить!

Похоже, о Сергее как об особи собирали информацию и тут же использовали против него же, потому что за очередной переборкой послышался шум отсасываемого воздуха.

Время на ответы и вопросы становилось ограниченным.

— Условия, при которых человеческая особь наиболее уязвима?

Этот вопрос уже не был для Серова неожиданностью.

— Темнота!

— Ответ принят.

Погас красный свет — все погрузилось во мрак. Послышалось шуршание исчезающей прозрачной преграды.

Ошибиться в направлении движения было невозможно, поэтому Сергей направился в темноту, навстречу крокодилу.

Стук лба об очередную дверь ознаменовался новым вопросом:

— В каком состоянии человек совершает наибольшее количество ошибок?

— Гнев или страх. Выбирай, что понравится!

— Ответ принят.

Серегин лоб, упиравшийся в преграду, провалился, потеряв опору, и тут же раздался знакомый голосок:

— Трус! Тебе бы только за мамину юбку держаться!

Голос звучал так явственно, что казалось, Ирина стоит рядом, всего в двух шагах.

— Трус! Тебе бы только за мамину юбку держаться!..

Эта фраза не затихала, продолжала долбить мозг хуже обезумевшего дятла.

Это не могла быть Ирина — машина воспроизводила запись. Сергей догадался об этом, когда фраза прозвучала третий раз: интонации не менялись.

«Они не знают, что у нас интонации — это главное!» — усмехнулся Сергей, а значит, шанс отсюда выбраться все-таки был.

Шерый пришел в себя лишь на следующее утро после встречи с соседским парнем. Гнев клокотал в груди, просил выхода наружу.

Михаил выскочил в потемках на улицу в валенках на босу ногу. За ночь, как это обычно бывает поздней осенью, выпал первый снег. Он еще не растаял и вполне мог продержаться до обеда.